Концерт Jethro Tull заранее внушал беспокойство. Цена в девятьсот рублей за самый дешевый билет и то, что организаторы решили сделать два вечера, походило на коммерческий провал. Найти в Москве два раза по три тысячи любителей прогрессивного фолк-рока семидесятых, готовых к тому же заплатить по тридцать долларов за билет, – задача казалась нетривиальной.

Мысленному взору рисовался пустоватый зал, по которому бродят юноши с горящими взорами и пластмассовыми флейтами в руках, неимоверно фальшиво аккомпанирующие садящемуся голосу пятидесятисемилетнего рок-героя.

Реальность превзошла все ожидания. В Москве очень много любителей интеллектуального арт-фолк-рока, гораздо больше расчетных шести тысяч. Огромное количество любителей не жалеет денег на билеты в звездолетный ДК имени Горбунова. Многим билетов просто не досталось.

Даже во дворе «Горбушки» страшно бросалась в глаза главная особенность этого концерта: почти не было людей моложе тридцати пяти лет. Подавляющее большинство публики были крепкие, состоявшиеся мужики, с сединами и лысинами, изрядными животами, искусственными зубами и бесхитростной детской радостью в глазах.

И их было чудовищно много. В пятницу, разумеется, их было больше, чем в субботу, хотя и второй концерт прошел так, что негде было ни потанцевать, ни плюнуть.

Было у этого шоу еще несколько забавных особенностей. Вряд ли в Горбушке когда-либо так везло разогреву. Сергей Клевенский и диджей Илья Хмыз (группа Sekl&Hmil), играющие эдакий техногенный русский фолк, выступали перед полным залом: зрители торопились пораньше занять свои места.

Ровно в восемь на сцену вышли музыканты группы во главе с гитаристом Мартином Барром – очень скромным дедулей, который, судя по его виду, до сих пор за тридцать лет не опомнился от великой чести быть принятым на постоянную работу в «Джетро Талл». В 1971 году при приеме на работу главным достоинством Барра было умение играть соло предыдущего гитариста и общая творческая покладистость; это только спустя годы выяснилось, что Мартин Барр – один из лучших рок-гитаристов современности. А затем на сцену выбежал САМ Ян Андерсон – с флейтой, бородкой, лысиной под банданой, в обтягивающих рейтузах, подпоясанной майке и серебристой жилетке. Это была, конечно, лучшая сценическая одежда для пятидесятисемилетнего мужчины с худыми ногами, тяжелым задом и здоровенным пузом.

Современное концертное звучание Jethro Tull оказалось очень тяжелым, тяжелее, чем на «Roots to branches», практически как на «Rock Island». Особенно сильно это проявлялось, разумеется, на первых песнях – ради того чтобы сразу подавить и завести публику, Андерсон, настоящий прог-рок-кудесник, решил пожертвовать прозрачностью ради плотности звука.

Публику, впрочем, заводить не понадобилось. Одно только появление на сцене прыгающего и размахивающего ногами Андерсона довело ее до экстаза. Более сдержанные играли в игру – угадывание песни и альбома с первого аккорда, с пяти нот. Настоящие мастера дзена с золотыми зубами весь концерт простояли в позе каменной статуи, с поднятой, сжатой в кулак рукой.

Остальные, насколько это было возможно в катастрофической давке, прыгали, вопили и даже пытались танцевать.

Андерсон тем временем проявлял свой грандиозный талант шоу-мена. Он прыгал и носился по сцене гораздо интенсивнее, скажем, Мика Джаггера, играл на флейте и на гавайской гитаре и пел. Слухи о проблемах с голосом, увы, подтвердились. Остался лишь совсем слабый тенорок, причем для того, чтобы выводить высокие ноты, Андерсон с усилием приподнимался на цыпочки. Играя на флейте, он периодически поджимал левую ногу, пытаясь встать в прославившую его позу, однако из-за неких возрастных проблем это ему не удавалось – сустав не сгибался полностью, нога высоко не поднималась.

Традиционные для концертов этой группы английские шутки сыпались одна за другой. «Boris’ Dance» была посвящена Борису Ельцину – «Моему любимому политику, говенному, впрочем, танцору, с тремя левыми ногами». Перед песней «Cats by numbers» была длинная довольно реклама «Вискаса» — вероятно, тоже шутка. Еще была акустическая «Песня водоноса», которая посвящалась продавцам бутилированной воды: «Никогда не знаешь, можно ее пить или ее просто налили из-под крана». Песни шли от конца карьеры к началу – первыми были вещи с «Roots to branches» 1995 года, любимого альбома Андерсона, последняя – «Aqualang» 1971-го — с одноименного любимого альбома фанатов группы.

И самой последней, уже на бис, – «Locomotive Breath», один из немногих настоящих рок-хитов Jethro Tull, песня, которой в зале пытались даже подпевать. Нам она особенно близка: приблизительный перевод ее известен каждому: «Постой, паровоз, не стучите, колеса, кондуктор, нажми на тормоза…»

Вместо второй песни на бис Андерсон выкинул в публику два огромных воздушных шара с собственным силуэтом, сделанным еще в те времена, когда у него были волосы, и, пританцовывая, сбежал со сцены. Долго еще фанаты группы играли в новую игру «слэм-бол», пока шарики не превратились в тряпочки.