Никита Владимирович Богословский прожил девяносто лет, написал триста песен, три оперы, семнадцать оперетт и музыкальных комедий, восемь симфоний и музыку к пятидесяти восьми фильмам. Вряд ли эти симфонии когда-то будут исполняться, разве что на вечере памяти в день столетия. Оперетты давно уже не идут на московских сценах, так же как и оперы. Песни, впрочем, будут помнить еще долго.

«Шаланды, полные кефали» хоть раз в жизни пел любой умеренно выпивающий человек, так же как и «Темную ночь», и «Любимый город».

Никита Владимирович обладал исключительным чувством юмора, которое, кстати, удивительно чувствовалось в его музыке, и к тому же как следует редактировал собственную биографию. Понять, правда ли жизнь его была коллекцией странных анекдотов или он их сам сочинил, скоро уже не представится возможным. Впрочем, по этим анекдотам, а также по его шуткам, афоризмам, одностишиям и розыгрышам можно учить историю нашей страны.

В 1913 году Никита Богословский родился в обеспеченной дворянской семье. В возрасте трех лет с ненавистью начал учиться музыке. Поступив в школу, он смог избежать этого мучения, принося в дневнике пятерки по поведению, — ловкость рук и никакого мошенничества, никаких степеней защиты у оригинальных троек в дневнике не было. Затем он снова полюбил музыку, его отдали в ученики композитору Глазунову, к которому Никита пришел с уже написанным фортепианным концертом.

В пятнадцать лет Никиту Богословского не пустили на премьеру его первой оперетты. «Ты, мальчик, слишком мал, придешь с мамой в воскресенье на утренник».

Первая жена Богословского была красавица и художница. Жили они бедно, но однажды Богословский получил большой гонорар и дал жене кучу денег. На следующий день она попросила у него рубль на обед.

«Но я же дал тебе денег вчера», — сказал он.

«Я сделала очень важную покупку».

В комиссионном магазине она купила сертифицированные подлинные кандалы Рылеева, истратив все деньги.

В 1934 году все дворянские семьи изгнали из Петербурга. Всю семью Богословского отправили в Казань, где затем умерли его мать и отчим. А Никита Владимирович подумал: «А может мне не ехать?» И не поехал, все о нем забыли.

Как-то раз Никита Владимирович выпивал с Мстиславом Ростроповичем. Включили радио, а там Левитан передает: «Государственную премию получают писатель Шолохов, композитор Шостакович и виолончелист Ростропович». Все радостные, чокаются, выпивают. Через час снова включают радио, а там — Левитан: «Государственную премию вручили писателю Шолохову, композитору Шостаковичу». Длинная пауза, великий виолончелист и дирижер страшно напряжен.

«А Ростроповичу — х...» — передал великий советский диктор.

Во время войны Богословский занимал должность штатного композитора Карельского фронта.

Он был лично знаком и дружил со всеми великими музыкантами двадцатого века: с Прокофьевым, Шостаковичем, Горовицем, Лемешевым, Утесовым, Глазуновым. Сам он с иронией говорил об этом, поминая Хлестакова: «Французский посланник, английский посланник, немецкий: сорок тысяч одних курьеров».

До конца жизни он сохранял трезвую память и здравый рассудок, неуязвимое чувство юмора и работоспособность. Он писал музыку для пятьдесят девятого своего фильма и вел активную светскую жизнь. Одним из его последних одностиший было: «О, как я голодал без презентаций».

Никита Богословский был великий человек, прожил долгую и радостную жизнь, вспоминать о которой хочется с улыбкой.