Заседание по делу Михаила Ходорковского, Платона Лебедева и Андрея Крайнова началось, как всегда, с зачитывания медицинских справок из СИЗО о состоянии здоровья подсудимых. На этот раз судья предприняла попытку сообщить общественности о состоянии здоровья не только Ходорковского, как обычно, но и хронически больного Лебедева. Из этой затеи ничего не вышло. Справка из его отделения «Матросской тишины» свидетельствовала лишь о том, что Лебедев в очередной раз в знак протеста отказался от медицинского обследования. После этого прокурор хотел продолжить прерванное в пятницу чтение вслух всех документов из 393-томника материалов дела, однако его остановил Лебедев.

Бывший глава МЕНАТЕПа встал и сделал суду заявление. В нем он впервые охарактеризовал документы, оглашенные прокурором. Лебедев заявил, что, хотя и не юрист, но даже ему ясно, что ряд документов не имеет отношения к делу.

Лебедев не удержался, чтобы не признать «огромную доказательную силу» таких документов, как, например, его старый паспорт и паспорт его сына Михаила. Также Лебедев дал «высшую оценку» деятельности оперативников, установивших, что именно он, Лебедев, являлся главой МЕНАТАПа в 1993 году, хотя это можно было бы установить, просто посмотрев сайт группы МЕНАТЕП, где эта информация есть в открытом доступе.

«Гособвинитель злоупотребляет доверием суда, искажая смысл некоторых документов, которые он оглашает», – заявил Лебедев. Кроме того, по словам экс-главы МЕНАТЕПа, прокурор оглашает информацию, «вообще не содержащуюся в документах, вырывает документы из контекста и зачитывает по несколько раз, что значительно затягивает судебный процесс».
Заявление Лебедева не было приобщено к материалам дела. Как пояснил сам Лебедев, он зачитал его для протокола судебного заседания.

Пока Платон Лебедев читал заявление, прокурор Дмитрий Шохин флегматично улыбался. После этого он спокойно продолжил читать очередные документы. Как нарочно, одним из первых «документальных доказательств» стала обычная статья в газете Le Temps, где говорилось, что Михаил Ходорковский провел внеочередную допэмиссию с целью размыть пакет акций, держателем которого являлся Кеннет Дарт (о роли Кеннета Дарт в «деле ЮКОСа» «Газета» подробно писала).

Тут не выдержал Ходорковский. Он заявил, что в этой статье, как и во многих других газетных утках, есть много неточностей. Защита тогда промолчала, но когда гособвинитель стал читать еще одну газету – «Ведомости», — адвокат Генрих Падва напомнил прокурору, что, согласно устоявшейся практике, газетные публикации доказательствами не являются.

Статьи в газетах гособвинитель чередовал с другими столь же убедительными документами.

В основном они касались эпизода, в котором Ходорковский обвиняется в уклонении от уплаты подоходного налога как физическое лицо. Как полагает следствие, экс-глава ЮКОСА зарегистрировался в качестве предпринимателя без образования юридического лица, осуществляющего консультационные и управленческие услуги ряду иностранных фирм, и тем самым платил налоги по упрощенной схеме. Как указал гособвинитель Шохин, аналогичную схему уклонения от уплаты налогов использовали и другие сотрудники НК ЮКОС, в частности Лебедев и экс-глава «ЮКОС-Москва» Василий Шахновский.

Защита настоятельно просила показать Ходорковскому оглашаемые документы. Шохин показал. Выяснялось, что под бумагами подписи Ходорковского нет. Сам обвиняемый заявил, что в документах стоит чужая подпись.

Прокурора это не смутило, и он продолжил убеждать собравшихся в виновности его клиентов выдержками из какого-то ежедневника — по всей видимости, Лебедева — с расписанием дня подсудимого – совещания, встречи и т. п. Однако, как выяснилось, главное он забыл прочитать. А может, и утаил от общественности.

Когда защита Крайнова раскрыла этот отсканированный документ у себя на ноутбуке, сидевшие в зале увидели крупную надпись в ежедневнике — ПИВО.