Утром заседание по обыкновению началось с технических недоразумений. Михаил Ходорковский обратился к суду с просьбой обеспечить общение с защитой. После просьбы судьи Ирины Колесниковой объяснить, что происходит, старший охранник рассказал, что есть план охраны, по которому конвоиры должны стоять по периметру клетки на расстоянии одного метра от нее и никого в этот периметр не пускать. В итоге ходатайство подсудимого о возможности ознакомиться с документом, который ему пытался передать адвокат, не было удовлетворено, потому что «данный вопрос решает охрана», а к судебному разбирательству это не имеет никакого отношения.

Дальше суд продолжил допрос свидетелей и перешел ко второму эпизоду обвинения — хищению в 1995 году 44% акций московского АО «НИИ по удобрениям и инсектофунгицидам (НИИУиФ) им. Самойлова». Первым свои показания давал заместитель генерального директора НИИУиФ Александр Лесохин, который в 1995-м занимал должность начальника планово-экономического отдела и вел реестр акций НИУиФ. Он сообщил, что по итогам инвестиционного конкурса победителем было признано АОЗТ «Уоллтон», которое должно было перечислить в институт двумя траншами инвестиции на сумму $25 млн.

По словам свидетеля, в конце декабря того же года на счет НИИУиФа была переведена необходимая сумма в рублевом эквиваленте, но в тот же день деньги вернулись обратно на счет «Уоллтона».

По предположению Лесохина, подобное решение мог принять только сам директор института.

Свидетель рассказал, что, так как инвестиционный договор не выполнялся, сотрудники предприятия написали письмо в прокуратуру, которая, в свою очередь, обратилась в суд. Но в связи с тем, что иск не был поддержан Российским фондом федерального имущества (РФФИ), дело было проиграно. Правда, через несколько лет представители РФФИ, изменив позицию, сами подали иск в Арбитражный суд. Договор купли-продажи был расторгнут, однако акции не могли быть возвращены, так как они были уже проданы «Уоллтоном».

Затем перед судом выступил следующий свидетель — индивидуальный предприниматель и арбитражный управляющий Владимир Соколов. С 1993 по начало 1997 года он занимал пост председателя РФФИ. Однако прояснить историю с непонятным передвижением инвестиционной суммы со счета на счет он тоже не смог. «Судьба денег и возможная цель их расходования мне не известны, ведь получение денег — это только этап в выполнении инвестиционной программы.

Мы не могли воздействовать на то, как получаемые деньги использовались. Такое положение дел стало возможно в результате пробелов в законодательстве, существовавших на тот момент», — заявил суду Соколов.

Он также добавил, что финансирование поступило, но сроки были нарушены.

Соколов еще долго сетовал на несовершенство законодательства того времени и объяснял суть документа, подписанного им, по поводу которого его допрашивали в прокуратуре, а теперь в суде. «Необходимо различать, что акт выполнения финансирования, подписанный мной в марте 1996 года, не является актом выполнения инвестиционной программы. Получение денег — это только этап выполнения инвестиционной программы», — втолковывал он суду.

Далее Соколов заявил, что с дальнейшим ходом дела он был знаком, так как специально делал запрос в РФФИ, чтобы ему прояснили ситуацию с этими компаниями. На основе письма из фонда, которое было приобщено к делу, и, по словам свидетеля, еще нескольких записок, он сделал вывод, что, например, «Уоллтон» должен был производить продажу акций с разрешения РФФИ. Обвинитель Дмитрий Шохин уточнил, на основе чего Соколов сделал такие выводы, на что свидетель ему ответил: «На основе умозаключений, сделанных на основе анализа документов, письма, публикаций в прессе».

— Поясните для меня лично, что значит словосочетание «умозаключение, основанное на анализе»? – попросил прокурор.

— Я не Даль, но попробую объяснить, — пожал плечами свидетель. — Это тот вывод, к которому я пришел на основе анализа.

— А к выводу можно прийти не на основе умозаключения? — снова поинтересовался гособвинитель.

— Уважаемый суд, я прошу пояснить вопрос! — не выдержал Соколов.

Недопонимание между прокурором и свидетелем было в итоге устранено. Тем не менее формальный вопрос о желании свидетеля покинуть зал судебного заседания судья задала, с трудом сдерживая смех.

Третьим допрошенным сегодня свидетелем обвинения стал Сергей Усачев, работавший с 1994 по 2001 год в МФО «Менатеп», одноименном банке, нефтяных компаниях ЮКОС и «ЛУКойл». Кроме того, Усачев являлся генеральным директором фирмы «Уоллтон». Правда, как рассказал сам свидетель, об этой своей должности он в свое время нечаянно узнал от главного бухгалтера компании. На вопрос прокурора, не удивился ли он, узнав об этом, свидетель ответил, что он просто принял к сведению эту информацию, так как все равно зарплаты в данной фирме он не получал.

«Являясь гендиректором, я никаких документов не подписывал», — заявил Усачев, отметив, что на предъявленных ему Дмитрием Шохиным некоторых документах под его фамилией стоит подпись неустановленного лица.

И правда, 23 августа 2004 года закончилось отдельное расследование в отношении свидетеля Усачева, когда почерковедческая экспертиза установила, что все бумаги, касающиеся АОЗТ «Уоллтон» за него действительно были подписаны неким неустановленным лицом.

По сути, кроме подтверждения своей непричастности к деятельности фирмы «Уиллтон», Сергей Усачев не смог во вторник дать суду никаких ценных показаний. В результате в процессе был объявлен перерыв до 2 сентября. Его возобновление начнется с продолжение допроса, возможно, самого ценного для обвинения свидетеля Усачева.