Неожиданный хит — обычно результат синтеза интересов, самореализации энергичных и талантливых людей, встретившихся в некой точке Х и нашедших там профессионалов, условия и деньги.
На ММКФ предпринята попытка такую точку создать: 19 июня в «Холидэй-Инн» начал работу Industry Office — рынок проектов, призванный, прежде всего, «зажечь» co-production (совместное кинопроизводство с иностранными игроками). Удастся или нет — покажет время.

Состав пестрый: режиссеры, продюсеры, дистрибьютеры, юристы, маркетологи, промоутеры. В основном Европа и Москва, скорее, «независимое кино» и там, и там. Репрезентативность? Явно не те, кто контролирует кино в России, но те, кто способен хорошо «брать с места», и те, кого можно смотреть: режиссер Борис Хлебников («Коктебель»), продюсер Сергей Члиянц («Бумер»), режиссер Филипп Янковский («В движении») и др. Европейская команда представлена европейской продюсерской структурой и не первыми продюсерами, но вполне реальными игроками, до которых можно дотянуться: Rezo films, запускающий во французский прокат аж 200 копий «Ночного дозора», английская Zephyr films, сотрудничающая с Дино де Лаурентисом, уже делающая кино с русскими, немецкая Thoke Moebius... Обсуждаемые формы творческого «брака» самые разные: наш режиссер + их продюсер, те же и наш продюсер в придачу, съемки здесь, съемки там, постпродакшн и прокат в Европе, глобальные идеи и возможность просто снять пару-тройку сцен за кордоном.

По мнению Кирилла Разлогова, программного директора ММКФ и организатора Industry Office, для нашего кинематографа совместное производство и совместная работа — единственный способ вписаться в международный контекст.

Для творца это выгодно тем, что, имея в титрах европейского сопродюсера, проще прорваться на европейский фестиваль. Для киномана — тем, что неожиданности и разнообразия в кино, по идее, должно стать больше: чем более диверсифицировано будет финансирование, тем более диверсифицирован будет и прокат.

Сейчас совместное производство технически и психологически сложно: непроходимость таможни, сложносочиненные налоги и непредсказуемое право. Для ещё недавно убыточного отечественного кинопроизводства действует режим «национального фильма», освобождающий от НДС и ряда других проблем (основной эффект от этого черпает, правда, не кино, а телепроизводство). При привлечении евроденег эта отдушина оказалась перекрыта, как и гранты Госкино. Правда, по co-production ещё со времен де Голля действует соглашение с Францией и есть договор с Канадой. С этими странами все получается относительно свободно. По мнению Кирилла Разлогова, никаких препятствий для распространения преференций на остальной мир и, прежде всего, общеевропейские структуры нет. Только нет лобби, которое могло бы это продвинуть, и одна из целей форума — такое лобби создать.

Правда, и отсутствие барьеров не оставляет места для иллюзий. Раиса Фомина, генеральный директор дистрибьютерской компании «Интерсинема-Арт» (крестная фестивального успеха «Возвращения» Звягинцева, получившего в 2005 г. двух венецианских львов), вообще не уверена, что сопродюсерство обязательно ведет к успеху фильма: совместное производство очень сложный процесс. Вспоминая работу над фильмом «Небо в алмазах», она отметила, что французские деньги, с одной стороны, помогли, а с другой — добавили много проблем.

Кстати, Андрей Звягинцев наконец приступил к второй картине, которую все так ждали после Венеции.

«Было много предложений по совместному производству, но Лесневский (продюсер «Возвращения») их не принял и решил, что будет делать картину сам. Думаю, он правильно сделал», — заметила Фомина.

Co-production иногда оказывается с горчинкой: сопродюсеру приходится отдать сборы в стране, которую он представляет, их хваленый постпродакшн (монтаж, озвучание) приходится переделывать у нас, а стыковать, например, американское право с российским, по опыту главы юридической компании FTM Entertainment Сергей Семенова, крайне сложно.

С другой стороны, разделение труда естественно и помогает снимать для всех и про всех. Иногда так все же свободнее и проще, а значит, почему бы и нет. Принцип Европы со свободным перемещением капиталов, идей и услуг — в моде и реально дает эффект во многих секторах. Кто знает, может быть, какие-то проекты найдут себя, если барьеры падут.

Пока иностранцы осторожны.

По наблюдениям Веры Сторожевой (режиссер «Небо, самолет, девушка»), они в основном интересуются ситуационным co-production (когда нужно просто снять несколько сцен у них и у нас). По мнению Кирилла Разлогова, они готовы к нам прийти. Чтобы сделать Россию интересной для совместного кинопроизводства, необходимы специальные таможенный и налоговый режимы и распространение режима наибольшего благоприятствования на совместное кино.

А ещё на сотрудничестве стоит просто учиться. Под свою картину необходимо ювелирно выбирать еврофестиваль, наши же режиссеры, по словам знатоков, обязательно закончат ее через месяц после окончания нужного фестиваля.

Ещё одна проблема, по мнению организаторов площадки, в монополии на каналы сотрудничества с Западом, которую удерживают персоны с мировыми именами и наиболее продвинутые молодцы, изначально строившие кинокарьеру на евротраншах. Связями мало кто делится: как заметил Кирилл Разлогов,

«как правило, человек, который имеет «Оскара», не хочет, чтобы другой человек тоже его получил».

Одна из целей площадки — открыть свободу доступа к этим связям, знаниям и оргвозможностям, предоставляемым международными структурами. Пока готовность ММКФ неформально свести всех со всеми приятно удивляет: свободные списки, отсутствие охраны, фэйс-контроля. Это оставляет шанс для случайности: кто-то с кем-то встретится, что-то срастется...

Так бывает. Одна из участниц рассказала, что с европартнерами встретилась на таком же фестивале. Рассказала о проекте, им понравилось, и они вцепились так, что, боясь не перехватил бы кто, по очереди увозили даму обедать-ужинать.

... Хронический дождь, хроническое безумие и хроническая скука? То, чего не хватает ММКФ, — это собственных открытий и хитов. Залучить их как-то не получается, остается растить.