Третьего сентября все пели Шуфутинского, 18-го — все пишут о Пелевине. Новая осень — новый роман, который мы все дружно бежим читать, обсуждать, ненавидеть и далее по списку, ведь такова великая чародейская сила главного мистификатора современной русской прозы.
В «A Sinistra» действие вновь разворачивается в баночной вселенной будущего, где жизнь после смерти можно продолжить в симуляции, если сохранить мозг в специальном контейнере. Доступно это не каждому, только элитам либо, как говорится, тем, кто смог. Четыре романа назад эта пелевинская вселенная была социальной сатирой, а теперь, после страшной мутации, превратилась в серию детективов. Уже третью книгу подряд главный герой, ИИ-расследователь Маркус Зоргенфрей, решает запутанное дело и отправляется в очередную историческую симуляцию, где отдыхают клиенты элитного посмертия. На этот раз на повестке дня чернокнижники, таинственный манускрипт, создание гомункула и Италия эпохи Возрождения.
Получается ли этот цветной коллаж из всего на свете (тут еще и колоний будущего с их философскими заметками добавят) гениально-уорхоловским? Нет. Застревает где-то между высоким искусством и рисунком на заборе — притом не уровня Бэнкси; между простым и сложным, между пошлым и изобретательным, между насмешливым и откровенным, между правым и левым, как сказали бы герои «A Sinistra». Самое ужасное — что именно «между». Ни хорошо ни плохо, ни рыба ни мясо — помните, как у Гоголя портрет Чичикова? Такое увидишь — и забудешь. Вот с новым романом Виктора Пелевина так же.
Дело тут не в самоповторах. У любого писателя есть излюбленные приемы, тропы и сюжетные ходы, которые он повторяет из книги в книгу.
Толстой и Достоевский тоже очень и очень однотипны, если приглядеться, — однако их тексты от этого не хуже. Но Пелевин с каждым годом становится все более формальным — как бесконечный набор конвейерных голливудских блокбастеров. Только с чуточкой буддизма. И в этот раз — алхимии, умело скрещенной с миром нейросетей: что там, что там за помощью обращаются к чему-то не от мира сего. Складывается вот какое ощущение: третий год нейросеть заходит в тупик и начинает выдавать один и тот же ответ на разные формулировки вопросов — ничего другого больше не умеет. Впрочем, Пелевин умеет, и еще как — но шутка и игра с читателем как-то подзатягиваются. Там, где недавно видел концепцию и авторский замысел, теперь видишь просто формульность и желание поскорее сдать новый роман. Будто бы вот она — криптовалюта Виктора Пелевина, майнить которую можно на минимальных скоростях — и все будут ее обязательно обсуждать.
Но будем честны. Пелевин вовсе не нейросеть — на эту тему он в новом романе пошутил, не сомневайтесь.
В чем Пелевину нельзя отказать, так это в историческом колорите и простоте исполнения. Веронская линия наполнена ненавязчивыми элементами быта чернокнижника, отсылками на «Ромео и Джульетту» и возрожденческой эстетикой с просторов Пинтереста. Читается влет, а все нюансы, как говорит один из героев, — это погрешности нейросети. Буквально — персонаж ведь попадает в историческую симуляцию, а не оказывается на борту ТАРДИС или другой машины времени. Выкинь из текста все остальное, остался бы элегантный в своей сюжетной стройности исторический роман с классической пелевинской начинкой, где сплетаются философия и поп-культура, современность и далекое прошлое.
А так — очередная серия нейросетевого сериала.
Который, однако ж, легко превратить в талисман. Хотите — обычный, хотите — NFT.
Пелевин не дает ответов, не освещает тропу в светлое будущее, но намекает на самое главное: там, в конце тоннеля, будь ты хоть человеком, хоть ИИ, свет обязательно будет. Пускай любой тайный манускрипт может оказаться всего-навсего наспех сделанным промтом. Вся наша жизнь — сплошное следование промптам. Следовать им или бунтовать — решает каждый. «A Sinistra» — роман о всепрощении. Любви наивысшей, трансцендентальной, божественной, ибо Бог, как известно, есть любовь, пусть даже если берется этот бог из машины в буквальном смысле, — заслуживает каждый. Даже адепт левого, колдовского пути, грешивший ради удовольствий и власти.
Самые строптивые из нас обязательно увидят свет — ведь из света все мы и пришли.
Пусть и несемся мы по highway to hell, всегда есть шанс свернуть to heaven.
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.