Скажу сразу: я писала эту колонку, пылая праведным гневом. Очень хотелось публично обругать Екатерину Бивол. Не знаете, кто это такая? А я вам сейчас расскажу: Екатерина — бывшая жена известного боксера Дмитрия Бивола, и она почти два года творит какую-то странную дичь.
Расстались супруги вроде бы полюбовно, но не прошло и нескольких месяцев после бракоразводного процесса, как Екатерина начала трясти перед подписчиками в запрещенной сети и зрителями различных ток-шоу грязным бельем: мол, и изменял, и унижал, и абьюзер, куда ж нынче без этого. Желала экс-супругу позорных проигрышей в важных матчах, злословила на многотысячную аудиторию, требовала повышения вроде бы не самых скромных алиментов. А давеча перешла уже на какой-то совершенно иной уровень выступлений: явно в измененном состоянии сознания (или имитируя такое состояние) записала не слишком адекватные видео за рулем автомобиля, оскорбляя кыргызов и казахов (бывший муж как раз из Кыргызстана).
И кажется, будто нас с вами все эти разборки вообще не должны волновать. В конце концов, мало ли таких историй происходит каждый день, но с менее известными и публичными персонами? Словом, эта ситуация вообще должна была пролететь мимо нашего с вами внимания.
Но сейчас я расскажу об одном «но», сначала всколыхнувшем мой праведный гнев, а затем заставившем задуматься о вечном. Это, конечно, судьба детей Бивол. В браке Екатерины и Дмитрия появились двое мальчиков, которых после развода суд отдал матери — несмотря на просьбы отца оставить ребят ему. Первой моей мыслью был вопрос: «Ну почему суды автоматом оставляют детей жить с матерью, совершенно не погружаясь в ситуацию, не анализируя, что вообще происходит в разваливающейся семье?» Глядя на нервную, пылающую ненавистью к бывшему мужу женщину, целью жизни которой стала странная месть, невольно начинаешь задумываться: а что было бы, если бы суды не действовали будто по инерции, девять из десяти дел завершая в пользу матерей?
Ведь правда, официальная статистика за 2023 и 2024 годы (рекордные по числу разводов) не даст соврать: в 92% суды выносят решения в пользу женщин. Это общее число вердиктов. В него входят и те решения, к которым пришли супруги самостоятельно, по соглашению сторон — и те, в судьбе которых принимал участие суд. Кажется, что женщине достаточно просто быть, чтобы продолжать жить с детьми, тогда как мужчине обязательно сражаться за свое право быть не воскресным папой, а полноценным отцом «на постоянке». Что за дискриминация, честное слово? В XXI веке-то!
Но когда красная пелена спала и я немного пришла в себя, то задалась уже иными вопросами: неужели и вправду наши суды настолько равнодушны и безответственны, что решают судьбы детей, действуя будто по умолчанию? Неужели они остаются глухи к требованиям отцов, во что бы то ни стало желающих жить со своими отпрыскам? Неужели…
Поток пафосных риторических вопросов мог бы литься и литься, но я споткнулась об еще одни статистические данные. Оказывается, в тех же девяти из десяти случаях обращения в суд (а пары с детьми иначе не разводят) никто за детей спорить не собирается. Возмущенных отцов, стремящихся воспитывать наследников в гордом одиночестве, рисует нам наше воображение — но портреты этих гордых и благородных мужчин, которые сражаются за своих детей, разбиваются о реальность. Об ту реальность, в которой мать — любая, даже самая скандальная, неблагонадежная, злоупотребляющая чем только можно и нельзя — остается единственным родителем, реально, а не на словах готовым к тому, что с ним будут жить дети.
В какой-то момент начинает казаться, что эта порочная история будто научила наших судей автоматом решать все в пользу матерей — ведь иных желающих растить и воспитывать в абсолютном большинстве долгое время не наблюдалось. Но и это «казаться» ложное, стоит только взглянуть на свежие данные от 2025 года: за первое полугодие отцы, которые выразили желание и готовность взять на себя ответственность за детей после развода, в 22% случаев всех дел добились-таки своего.
Но это же все еще совсем не те идеально-вожделенные 50%, возможный символ нашего партнерства, семейного и родительского равноправия, о которых пишут везде и всюду (и которое — про равноправие скажу точно — закреплено в Семейном кодексе)! Что, собственно говоря, происходит? И как быть тем отцам, которые решились отстаивать свое право на жизнь с детьми — например, таким, как Дмитрий Бивол — и проиграли, причем проиграли таким вот кажущимся неблагонадежными и не слишком адекватными женщинам, как его экс-супруга Екатерина?
А вот теперь давайте начистоту: все твердят, что детям лучше с матерями, потому что… это по-настоящему так, какой бы ни казалась нам со стороны мать этих детей. Воспитание отпрысков для большинства мужчин все еще находится не на первом, не на втором и даже не на третьем месте в списке жизненных ценностей и приоритетов. Большинство мужчин реально не знает, как зовут воспитательницу или классного руководителя ребенка, куда и когда он ходит на кружки, с кем он дружит, а с кем враждует, что у него с одеждой, с игрушками, какой у него список желаний и мечтаний, что он хочет на ближайший праздник, какая ему предстоит прививка, что у него в целом со здоровьем, да вообще как у него дела. Реально не знает!
При этом эти незнающие отцы — не какие-то равнодушные отстраненные негодяи: они могут легко отводить и забирать детей из садика, выводить их на площадку погулять, закинуть в гости, сходить купить что-то для мелких. Но все это будет сделано после согласования с и по указке главного управленческого органа семьи — той самой женщины, на которой в случае развода и остаются все эти обязанности.
Представьте, что будет, если лишить компанию управленца — быть может, и выстоит компания, но пережить ей придется многое. А цель судей — чтобы ребенку прежде всего было комфортно, максимально из возможного, продолжать жить. А не выживать с родителем, который сейчас отчаянно будет пытаться в срочном порядке узнать собственного сына или дочку.
Когда у ребенка, достигшего десятилетнего возраста, спрашивают, с кем он хотел бы остаться, он почти всегда говорит про маму. Потому что мамы — к сожалению — все еще остаются единственными, кто включен во все детские процессы. Даже если перед нами условно «плохая» мама, она — опять же, по неумолимой статистике — знает, что приготовить ее ребенку, чтобы тот поел, а не капризничал, на каком этаже находится группа детского сада и к какому педиатру привести отпрыска.
А закончу я тем, с чего начинала — с семейной драмы Биволов. Я таки представила, что было бы, если бы неравнодушный суд оставил двух пацанов отцу — в конце концов, мальчикам реально нужно мужское воспитание. А было бы вот что: известный профессиональный спортсмен, не готовый принести в жертву сыновьям свой чемпионский титул, продолжил бы строить блестящую карьеру. Ребятам была бы нанята лучшая в мире няня, может, приехала бы бабушка, появилась бы мачеха — то есть очередная женщина, которая бы включилась в детские процессы, душевные потребности и духовные нужды.
Признаемся же друг другу: и сегодня, в XXI веке, мы все еще уверены, что дети — это «женское дело». А до тех пор, пока дела обстоят именно так, я, пожалуй, не буду публично ругать ни Екатерину Бивол, ни других женщин, так по-разному, но все-таки исполняющих материнский долг.
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.