Первое 11 сентября
Ранним утром 11 сентября 1973 года по всему Чили люди стали сталкиваться с проблемами. Одна за другой отключались радиостанции, и все чаще при попытке снять телефонную трубку в ней не было гудка. Большинство не понимало, что происходит, а некоторые могли и вовсе ничего не замечать, но то тут, то там в городах появлялись группы солдат, берущие под контроль здания и перекрестки. Местами слышалась стрельба.
В 8:30 утра военные и карабинеры — чилийская военизированная полиция — наконец выступили с обращением по радио и заявили, что решили не допустить попадания страны под иго марксизма. В связи с этим они потребовали немедленной отставки президента-социалиста Сальвадора Альенде, что с учетом стягивающихся к президентскому дворцу Ла Монеда солдат выглядело не просьбой, а ультиматумом.
Альенде поначалу не верил в масштаб заговора и тщетно пытался дозвониться до военного руководства. Компартию Чили во главе с Луисом Корваланом — союзником президента — сотрудники КГБ заранее предупредили о перевороте. Ее утренние газеты призывали рабочих к оружию, а партийная радиостанция Magallanes замолчала лишь после того, как самолеты ВВС сбросили на нее бомбы. Коммунисты предложили Альенде отступить в промышленные районы Сантьяго, мобилизовать рабочих и начать контрпереворот, но тот отказался.
Отказался президент и от эвакуации. Военные предложили предоставить Альенде самолет и коридор, чтобы сбежать из страны с семьей. На это он ответил: «Кем вы себя возомнили, мерзавцы? Засуньте свой самолет себе в задницу! Вы разговариваете с президентом республики! А президент, избранный народом, не сдается!»
Услышав такой ответ, военные не задумались о своем моральном облике, а уточнили у штаба, сколько ударным самолетам лететь с базы до столицы. Спустя 40 минут несколько истребителей-бомбардировщиков Hawker Hunter сбросили на президентский дворец бомбы, и генерал Аугусто Пиночет — один из лидеров переворота, но на тот момент не единоличный предводитель, — приказал пехоте и бронетехнике двинуться на штурм. Ненадолго их задержали засевшие на крышах домов снайперы, но их быстро сбросили оттуда ударные вертолеты.
Дворец был взят, а Альенде, видя, что сопротивление сломлено, покончил с собой, — впрочем, его сторонники считают, что он был убит в бою солдатами. В Чили установилась военная диктатура во главе с Пиночетом, который поставил задачу очистить страну от марксизма и с любым сопротивлением разбирался «по законам военного времени». Это означало массовые расстрелы и аресты без суда, и людей было задержано так много, что держать их приходилось на национальном стадионе.
Социализм красного вина
В глазах западной левой и либеральной общественности Альенде мгновенно стал иконой. Демократически избранный президент-социалист, но сторонник «социализма красного вина»: до переворота он мечтал не о трудовых армиях, продразверстке, ГУЛАГе и культурной революции, а о том, чтобы каждый рабочий мог позволить себе ужин с бутылкой вина и другие традиционные атрибуты чилийской красивой жизни. Особенно людей вдохновляло его идеалистичное и миролюбивое предсмертное обращение, после которого фашистская хунта во главе с генералом-бандитом хладнокровно президента убила, — как минимум, так говорили в левых кругах.
Этот облик мученика-идеалиста, борца за правое дело, был правдивым лишь частично. Во-первых, вместо бутылки вина чилийцы получили дефицит и 10000-процентную инфляцию. Самым прибыльным быстро стал труд фарцовщика: предприимчивые товарищи часами и днями стояли в очередях на заправках, чтобы потом продать бензин в 30 раз дороже официальной стоимости. По всей стране действовали повстанцы движения «Родина и свобода», куда шли рабочие и крестьяне, разоренные левой политикой.
Не все так просто было и с миролюбием Альенде. Например, он планировал реорганизовать службу разведки и контрразведки путем массового приема в нее идейных социалистов и подчинить ее персонально себе. Сторонники Альенде часто называли Пиночета предателем родины на побегушках у США, верным иностранным державам. Но самого президента, помимо государственной охраны, охраняли боевики GAP — военизированного крыла Социалистической партии, обученного кубинским спецназом и имеющего связи с Фиделем Кастро, лидером другой иностранной державы, враждебной традиционному Чили. Именно они защищали Альенде при штурме дворца, где все до единого погибли в бою или были расстреляны военными.
В общем, хоть в КГБ и считали Альенде наивным дураком из-за нежелания взять страну под тотальный контроль путем массового насилия и инфильтрации, но для советской власти он был свой человек — не агент, не марионетка, но союзник в борьбе с капитализмом и Соединенными Штатами. Чили при его руководстве выделяли помощь, а самому Альенде — деньги для выстраивания отношений внутри страны.
Поэтому успех переворота Пиночета был большой трагедией для Москвы и особенно для КГБ, который считал Чили чуть ли не самым перспективным центром влияния в Западном полушарии. Не желая лишаться этой карты, они решили хоть как-то ее разыграть.
Идеальная фальшивка
Со смертью Альенде главной фигурой сопротивления диктатуре Пиночета стал глава компартии Луис Корвалан — исключительно важный для Москвы человек, идейный союзник, постоянно находившийся на прямой связи с КГБ. Хунта арестовала его и, вместе с бывшими министрами Альенде, заточила на острове Досон в Магеллановом проливе, где дуют холодные антарктические ветры.
В КГБ под руководством Юрия Андропова было разработано несколько вариантов освобождения Корвалана из тюрьмы. Например, предлагалось похитить члена правительства Пиночета или одного из его родственников, чтобы произвести обмен. Эти планы пришлось отбросить из-за чрезвычайной сложности вкупе с отсутствием хоть какой-либо гарантии результата: тот, кто наводит авиацию на президентский дворец, может не захотеть торговаться.
Более прямой и надежной выглядела идея спасти Корвалана непосредственно. Предполагалось направить в Магелланов пролив советское судно, на котором бы в укрытиях располагались четыре вертолета. При проходе мимо острова они бы стартовали с палубы и перевезли бойцов спецназа КГБ. Те бы перестреляли охрану тюрьмы, малочисленную и вооруженную лишь легким стрелковым оружием, освободили заключенных и отвезли их на корабль, после чего затопили бы вертолеты в море как улику.
«Когда этот план был представлен руководству страны, они посмотрели на нас как на полудурков, и все наши попытки убедить их изучить его более подробно оказались бесплодными, хотя военные согласились предоставить средства для его реализации», — вспоминал офицер КГБ Николай Леонов, один из планировщиков. Сложно себе представить, что случилось бы, если бы взбешенный Пиночет приказал арестовать советское судно, нашел на нем заключенных и поймал СССР за руку как организатора нападения на территорию Чили. В итоге Корвалана обменяли на советского диссидента Владимира Буковского.
Столкнувшись с осторожностью Политбюро, КГБ удалось реализовать другой, более тонкий план. Пиночет был во многих отношениях идеальным злодеем, но не с той точки зрения, что убил больше всех людей или наиболее жестоким образом. Чилийская армия, особенно ее офицеры, были хорошей копией старой немецкой армии, вместе с ее ценностями и манерой поведения. Поэтому Пиночет действовал максимально грубо и прямолинейно, вплоть до того, что по всей стране на улицах горели костры из книг, куда кидали марксистскую и другую левую литературу. Если андроповский КГБ или ГДР-овское Штази незаметно отравляли диссидентам жизнь, портили здоровье и доводили до самоубийства, то противники чилийской хунты расстреливались на месте или бесследно исчезали.
Поэтому КГБ инициировал операцию «Тукан». Ее целью было как можно яснее донести до западной либеральной общественности злодейский характер Пиночета. Служба «А» первого главного управления КГБ мастерски сфальсифицировала письмо Пиночету от главы DINA (Управление национальной разведки Чили), полковника Мануэля Контрераса. В нем Контрерас рассказывал о планах охотиться за противниками Пиночета по всему миру и уничтожать их везде, в том числе в самих США. «Дополнительные расходы необходимы для нейтрализации активных противников хунты за рубежом, особенно в Мексике, Аргентине, Коста-Рике, США, Франции и Италии», — писал «пиночетовский полковник».
Фальшивка сработала настолько идеально, что почти никто не усомнился в ее подлинности. Более того, как минимум одного бывшего сторонника Альенде, дипломата Орландо Летельера, DINA и правда убила в США, взорвав его автомобиль, так что подложный документ говорил почти правду. Как и при любом обмане, важно было не переборщить с деталями — например, не писать, что Пиночет действует по указке ЦРУ. Этот вывод, впрочем, самостоятельно сделал и опубликовал известный американский журналист-расследователь Джек Андерсон.
С тех пор Чили и Пиночет стали главной мишенью всех западных правозащитных организаций. В одном только 1976 году New York Times опубликовала 66 статей о нарушении прав человека в Чили, и почти всегда фоном шел посыл, что виноваты в этом и США. Для сравнения, примерно в это же время Пол Пот истребил 1,5 миллиона человек в родной Камбодже с ее 7,5-миллионным населением. Однако эта тема заинтересовала редакцию New York Times всего четыре раза.
Этому можно придумать множество разумных объяснений. Например, в глазах западных обывателей кхмеры, жители Камбоджи, были дикарями, для которых убивать друг друга нормально, а Чили была развитой и демократической страной. К тому же американскую общественность интересовали не только и не столько проводимые Пиночетом казни, сколько возможная вовлеченность в это ЦРУ и правительства США.
Но факт остается фактом. Выражаясь языком советской пропаганды, КГБ несложным трюком заставил западных журналистов и правозащитников «плясать под свою дудку».