На Каннском фестивале днями покажут наше многострадальное «Предстояние».

Что нам-то делать?

Например, начать это кино дружно хвалить, подобно футбольным фанатам пить пиво и «болеть», орать «оле-оле», бить витрины, молиться за его победу и слать эсэмэски в поддержку. Все-таки наше кино ведь. Только оно одно туда и попало. Отчего бы не помочь своим, как это делают на автомате малые народы? Тут уместно вспомнить нашумевшее интервью, которое Маша Гессен (пассионарная девушка, с которой я лично не знаком, но слежу за ее неизменно бодрыми и страстными публикациями) взяла у ветерана войны Елены Боннэр. Сразу не скажешь, что интересней и поучительней — сам текст или комменты на него. Там блогеры обсуждают случаи, их было несколько, когда врачи-евреи забирали будущую сахаровскую вдову куда подальше от передовой, поскольку она «de nostris» — из наших. Кому же в самом деле помогать — чужим, что ли? Неграм далеким, как это любили русские коммунисты? Может, таки своим?

Тем более в фильме, который так шквально обруган во множестве СМИ, есть же свои достоинства.

(Насчет ругани — процитирую тут, например, Александра Архангельского, из нашей с ним беседы, с его согласия: «Никита Михалков не просто исчерпал — он затоптал себя. Он такой грандиозный, что самого себя затаптывать ему непросто — на это потребовалось много лет. Он подавал самые большие надежды в новой русской культуре. Он мог перерасти из советского режиссера в режиссера российского, у него были для этого все возможности. И стать мировым он мог! Он великий человек, который разменял себя на мелочевку». И приведу еще убийственную фразу великого режиссера Алексея Балабанова, которую он сказал не по этому поводу, а вообще, причем несколько лет назад: «После 50 лет нельзя снимать кино, ничего хорошего из этого не выйдет». Я ссылался на Феллини и Бертолуччи, но Алексей их поздние работы жестоко раскритиковал, куда уж тут Михалкову.)

Так продолжим о достоинствах.

К примеру, есть там в некоторых местах густая атмосфера ужаса уровня Хичкока – когда поджигают сарай с людьми и героиня Нади Михалковой все еще не понимает, что происходит; все это в тишине, что создает особую зловещность. Это, я считаю, удача.

Очень правдиво показано отношение старослужащих к молодым, там это были курсанты: какое презрение изливают старшие на младших! Они их за людей не считают. Впечатляет. А ведь мог бы Никита Сергеич лживо показать единство советских людей перед лицом врага — но не стал же.

И потом, кино снято очень экономно. Там что расходов-то? Сарай спалили — копейки стоит сарай, в деревне-то! Потом мост взорвали, опять-таки деревянный, — он значительно дешевле моста на остров Русский. Форма пошита на 3500 человек — помножьте на 300 долларов, вот миллион долларов, грубо. (Не считая дешевых подделок, которые отчего не привлечь для мелких планов, и взятых напрокат в театре мундиров.) Танки поездили, самолеты полетали — я думаю, и тут недорого вышло, родное Министерство обороны не стало же грабить своего советника, которого до того любит, что даже дало ему мигалку с казенной машиной.

Окопов нарыли — опять-таки недорого, сами артисты-статисты могли выполнить земляные работы — и чтоб в образ войти, для психологической достоверности, и за-ради фитнесса, не в спортзал же их возить. Что касается знаменитой сцены с мужской задницей, которая поднята над страной как знамя, — так есть люди, которым мужицкие сраки кажутся очень привлекательными, некоторые даже открыто в этом признаются, и среди них есть вполне достойные, уважаемые, заметные в обществе персонажи (как это ни грустно). Они даже могли профинансировать эту сцену, чтобы как-то преодолеть царящую в нашем обществе гомофобию. Так что все это удешевление похвально на фоне бедствий нижних слоев общества.

В общем, есть за что похвалить «великий (прости, Господи) фильм о великой войне».

Похвалить-то можно. Вроде и есть за что… кое за что…

Но получается какая-то двусмысленность и ложь. Хвалить своих в ущерб истине и вопреки душевному порыву, слепо и вяло — путь в никуда, в пропасть, к гибели.

А у нас это дело любят! В политической элите, например. Которая тупо хвалит своих и отказывается видеть очевидное. Понятно, что они там, наверху, под кайфом, власть — это наркотик. Кстати, мне вспомнился один очень высокопоставленный кавказец, который вещал, обкурившись анаши, и не одно царство (которое можно назвать и рейхом, и Союзом) уже рухнуло от такой вот наркотической (быстрей бы ширнуться, а там будь что будет) простодушной недальновидности первых лиц.

Им-то что? Они вон бегут в Белоруссию и неплохо себя там чувствуют.

А публике попроще все ж не хочется повторять киргизский опыт. Таки истина дороже, чем начальники и их приближенные.