Валентина Матвиенко, женщина, приятная во всех отношениях, стала новым губернатором Петербурга. Несмотря на беспрецедентно низкую явку, продемонстрированную населением одного из самых продвинутых и политизированных российских мегаполисов, нет оснований говорить о какой-то юридической ущербности выборов. За Валентину Ивановну проголосовали около 18% питерцев. Это их выбор.

В российскую политику Валентина Матвиенко пришла во времена премьерства Евгения Примакова, когда советское прошлое впервые вновь заявило свои подзабытые эстетические права на облик власти. Примаков ушел, Матвиенко осталась. Везде и всегда Валентина Ивановна выполняла одну главную функцию — демонстрировала благопристойность власти.

Традиционный положительный образ советской женщины-руководителя — проф- или парттети 80-х — в облике Валентины Ивановны был творчески модернизирован в соответствии с духом времени. Ее внешность равно подходит что к должности социального вице-премьера, что — вице-президента среднего банка. Для этой породы людей ничего не изменилось — только слова, реалии, названия должностей и марки положенных им по должности автомобилей. После исторической паузы 90-х, в конце десятилетия, они стали всплывать и обнаруживаться на старых местах. И в той же самой роли — роли благопристойного представительства интересов настоящих хозяев жизни.

То, что Валентина Матвиенко стала первой леди-губернатором в России, весьма показательно. Окончание мужского императива сигнализирует конец времен натиска и борьбы, времен вожаков стаи и хозяйственников-терминаторов, когда ни население, ни борющиеся за советское наследие элиты и кланы просто не восприняли бы такого проявления «слабости», как женское правление. Появление женщин с представительскими функциями на первых постах означает, что основная часть наследства разделена, элиты укоренились и осели.

Речь идет отнюдь не о том, что борьба окончена. Напротив, еще в начале предвыборной кампании эксперты «Газеты.Ru» отмечали, что приход Матвиенко к власти в Питере будет означать серьезный передел в городе — экспансию бизнес-структур федерального уровня, конец «бандитского Петербурга» с его провинциальными зонами влияния, формирование полноценных вотчин «московских питерцев» в родном городе, приток внешних инвестиций и пр. Отличие состоит в том, что раньше посредством выборов стороны вовлекали в свою борьбу население, отстраивая для своих интересов политический фасад, теперь же населению предложена просто женщина, приятная во всех отношениях, всемерная приятность которой и будет главным признаком легитимности городской власти.

Тип политика a la Матвиенко — застойный тип советского руководителя, лицо либерального патернализма, своей сияющей и обаятельной благопристойностью отвлекающего внимание паствы от схватки бульдогов под ковром.

Избранные лидеры нового типа не имеют политической программы и собственной команды. Потому что элиты уходят от прямых столкновений и нуждаются теперь не столько в вожаках и терминаторах, сколько в арбитрах и местоблюстителях властного места.

В российской политической элите, в разношерстном и противоречивом окружении президента Путина, пожалуй, никто в такой степени не повторяет путинский имиджевый контур, как Валентина Ивановна, — она не левая и не правая, не горячая, не холодная, не наша и не ваша, равно своя в антураже XXVI съезда КПСС и международного бизнес-форума, на встрече с пенсионерами и во главе российской зарубежной делегации.

Говорят, в недрах проектного комитета, который разрабатывает программу действий для нового губернатора, всерьез рассуждают о том, что именно Валентина Ивановна Матвиенко могла бы стать преемницей нынешнего президента в 2008 году.

~ Это, конечно, вряд ли. Напомним, что не столь уж убедительная победа Валентины Ивановны на этих выборах — исключительно результат неучастия в них Владимира Яковлева и других политиков федерального масштаба. Да и по набору своих политических валентностей г-жа Матвиенко пока представляет собой лишь провинциальную копию путинского тренда.

Но дело не в этом. Валентина Ивановна действительно сегодня образцовое лицо того исторического феномена, которое уже принято называть российской управляемой демократией. И это явление отнюдь не ограничивается предвыборными и судебными манипуляциями властей, основанных на технологии квазилегальности. Одной из ключевых фигур этого режима является квазисоветский руководитель, принципиально приемлемый как для основных бизнес-групп, так и для электорального болота, органически сочетающий в своем облике советскую ностальгию и облагороженную современность. Этот тип руководителя олицетворяет собой политический компромисс бизнеса и административно-бюрократического государства, выступающего от имени социально-пассивных групп, и является их консенсусным, единым кандидатом.