Электоральный успех бюрократической «Единой России» 7 декабря будет предопределен несколькими факторами. Первый — доверие населения президенту Путину. Это фактор позитивный. Это хорошо, когда население доверяет законно избранному президенту. Второй — монополия власти в электронных СМИ. Третий — коалиция, заключенная Кремлем с региональной и местной бюрократией. Четвертый — неумение элиты сформулировать свой интерес.

Сюжет выборов заключается в том, что второй, третий и четвертый факторы «перекроют» позитивное содержание первого. Население будет кидать деньги в копилку, которая никому не пригодится.

Муляж застоя

Наблюдатели ОБСЕ на цифрах показали, что госканалы занимались на протяжении предвыборной кампании прямым пиаром в пользу кремлевской «Единой России». Но дело, в сущности, не только в этом. Политическая монополия в электронных СМИ устанавливалась последовательно и целенаправленно на протяжении последних полутора-двух лет. На госканалах — в форме обыкновенной пропаганды, на НТВ — в форме цензуры, допускающей определенную критичность, но не допускающей разговора ни о какой политической альтернативе. И именно это обстоятельство определит успех «пустого места», муляжа застоя, вылепленного под пропагандистскую картинку госканалов.

В начале своего президентства Путин имел то яркое и важное преимущество, что мог позволить себе говорить правду. Но драматическим образом, по мере того как он побеждал своих политических конкурентов, это его преимущество постепенно испарялось.

Политические споры назывались хозяйственными, а зависимые органы независимыми. Существующие проблемы несуществующими, а недостигнутые цели достигнутыми (к примеру тут — судебная реформа или дебюрократизация экономики).

Парадокс пропаганды состоит в том, что субъект власти оказывается пленником им самим как будто созданной картинки. Диктующей ему с определенного момента границы его политического кредо и возможностей. Пропаганда — это не средство, а характеристика среды.

Конец парламента

8 декабря мы имеем шанс практически лишиться такого государственного института, как парламент. На протяжении первого путинского срока де-факто прекратил существование Совет федерации. Этот конституционный орган просто не функционирует и выглядит пародией — институциональным атавизмом. То же самое, весьма вероятно, случится теперь с Думой.

Ни исполнительной власти, ни стране просто не нужна Дума, состоящая на 50–60% из дрессированных медвежат, за маленькие бонусы умеющих жать кнопки в соответствии с указаниями Кремля. Просто потому, что парламент, по определению, — это механизм согласования интересов. Или — пустая трата денег.

Скажите, вам нужна соковыжималка, в которую можно заливать только уже отжатый сок?

Неглупые по виду и образованные люди, из правительственных либералов, например, выходят и говорят: президентское большинство будет способствовать прохождению нужных законопроектов. Побойтесь Бога! Чья бы корова тут мычала. Много ваших законопроектов до Думы-то дошло в сносном виде? Сама в себе российская (да и любая) исполнительная власть есть арена зверской лоббистской войны интересов, группировок и ведомств. И чем слабее парламент и механизмы публичной политики (те же СМИ), тем брутальнее и безнадежней эта подковерная борьба. Тем жестче ее клановые и аппаратные правила. Тем скорее она оказывается войной на истребление или бегом белки внутри колеса.

Дума, в которой была бы фракция Кремля, фракция Ходорковского, фракция Чубайса, фракция, положим, металлургов, фракция прокуратуры-ФСБ и даже особая фракция Дистиллированных русских непуганых идиотов — такая Дума была бы гораздо полезнее для страны, чем парламент, заселенный небескорыстными попугайчиками, охотно демонстрирующими перед телекамерами припадки искреннего восхищения на каждый властный чих.

Фундаментальная особенность любой монополии состоит в том, что в неконкурентных условиях эффективность решений начинает неизбежно снижаться, несмотря ни на какие усилия. Нарастают внутренние конфликты интересов, а возможность осуществления какой-либо стратегии практически исчезает.

Она естественным образом начинает работать в основном на сохранение и воспроизведение своей монопольной структуры.

И нечего уповать на то, что президент все видит, понимает и привержен курсу. Неглупым людям пора бы уже знать, что странами управляют не Володи, Бори, Миши или кто еще, а — институты. Так вот, исчезновение парламента есть сокрушительный удар по институту президентской власти в России. Не по власти Владимира Владимировича, упаси Бог. А именно — по президентской власти.

Кто нам Немцов?

Проблема в том, что если русский обыватель голосует за картинку в телевизоре (там — положительный Грызлов, трибун Рогозин, артистичный Жирик), то образованный и деловой класс брезгует за нее голосовать и — не голосует вовсе.

Тут все просто. В России нет традиции партийной демократии и образованный класс ее немного недопонимает. В традиционных демократиях основой приверженности той или иной партии являются инерционные мотивы (так голосовала всегда наша семья, так голосуют люди моего круга), а также ряд простых как мычание социально-мировоззренческих представлений и предпочтений. Должно быть больше свободы для отдельной личности — или должно быть больше порядка и страха Божьего. Должно быть больше заботы о бедных — или должно быть больше свободы для предпринимателей. Гомосексуалисты такие же люди — или гомосексуалисты разрушители семьи и всех основ.

В России образованный товарищ, задумавшись о партиях и выборах, тут же погружается в пучину невеселых размышлений об исторической судьбе страны, предопределении, русской зиме и свойствах духа нации, превращаясь непременно на эти полчаса по меньшей мере в Хомякова или Чаадаева.

Потом с тоскою он глядит на говорящего с экрана, например Немцова, и понимает, что политики никак не выражают сложность этих его мыслепереживаний. «Нет нормальных партий», — поясняет он домашним и идет обедать.

~ Поэтому-то у нас считается проявлением острого ума сказать: я ни за правых, ни за левых. А за кого ты — за соленый огурец? Как будто можно было бы ответить на вопрос: вам водки или коньяка? — Знаете, я выпью просто так, ни то и ни другое.

Конечно, если партии сто лет и дедушка ваш голосовал за эту, то несравненно меньшее значение имеет, нравится вам Хакамада, Буш или Явлинский внешне, ибо вы за ними способны различать нечто большее — определенный взгляд на вещи, привычки, идеалы, предпочтенья. Нам труднее.

И все же стоит помнить, что вы не в загс идете с Хакамадой! Не кладете деньги в банк. Что это лишь простая процедура, при которой люди объявляют о самых общих своих социальных и гражданских предпочтеньях. Что партии — это не дядя на экране, а совокупность тех, кто за него голосует. Именно они — источник воли и понятий о том, как жить. И еще помнить, что только спрос определяет предложение. И то — не сразу.