Кто бы что ни говорил, вчера в России произошло чрезвычайно значительное событие. Сформирован первый несоветский кабинет министров. Структура правительства — это отнюдь не схема рассадки чиновников, это политическая система.

Надо сразу оговориться. Новая структура кабинета отнюдь не является гарантией его более эффективной работы. Однако старая структура была не то чтобы фактором неэффективности, но гарантией, что определенные лоббистские принципы формирования исполнительной власти остаются важнейшим механизмом ее реального функционирования.

Первые наброски новой структуры кабинета были сделаны в Центре стратегических разработок еще на самой заре путинской эры. После этого Путин несколько раз предлагал Михаилу Касьянову воспользоваться ими и провести реформу. Касьянов мягко, но твердо отказывался. Еще несколько недель назад высокопоставленный чиновник теперь уже бывшего правительства говорил о новой схеме кабинета с почти неприличным раздражением.

Нервом советской системы было именно то, что министерство является триединством — определенных ресурсов, правоустанавливающей и контрольной деятельности. Нервом новой схемы — разделение трех этих функций.

Министр здесь политическая фигура. Он отвечает за курс, за реализацию поставленных для данной сферы задач. Руководители агентств и служб — аппаратчики, профессиональные функционеры, технологи госуправления. Это люди разных обойм и, в принципе, несколько разных профессий. Как, скажем, директор и бухгалтер или завхоз. И хороший директор никогда не позволит завхозу вылезти за рамки своих полномочий. А если позволит, значит — не тянет.

Есть, правда, одна особенность. Новая схема кабинета, как охотно сообщают ее разработчики, в основном походит на реформы исполнительных органов власти, произведенные в 80е годы в развитых странах. Однако там она является элементом общей политической системы — конкурентной конструкции, обеспечивающей сменяемость и таким образом подконтрольность обществу исполнительной власти в целом. Сформированное вчера в России правительство, хотя и построено формально по тем же лекалам, но содержательно — прямо противоположно своим западным аналогам. Оно принципиально отделено от поля публичной политики. Оно назначено не после выборов, а до. И кто бы что ни говорил, совершенно очевидно, что главной задачей победившей на парламентских выборах кремлевской партии «Единая Россия» является именно неучастие в выработке политической линии. Ее задача — нейтрализация парламента, как механизма публичной политики. И, наконец, многие новые фигуры кабинета, которым предстоит изменить во многом его лицо, подобраны именно так, чтобы обществу было ничего не известно об их намерениях, интересах и устремлениях.

Путин, как и обещал, накануне президентских выборов направил обществу четкое послание относительно своего курса в продолжение второго срока. Но, по привычке, его на всякий случай зашифровал.

И в этом смысле у нас в России, как всегда. Все сделали точно по образцам, то есть так именно, как оно работает в других странах. Но только подключили, скажем, этот сложный аппарат не к электрической сети, а к водопроводному крану. И смотрим, как оно сработает?

~В закрытой политической системе всякая реформа (так уж устроено, таковы законы политической физики) оказывается не только (и не столько) функциональной реформой, сколько механизмом перехвата управления. И, как уже писала «Газета», одна из важнейших задач правительства Фрадкова — обеспечить проникновение людей путинской элиты на ключевые экономические и хозяйственные посты. Это даже не министерские посты. Это больше, чем министерские посты, это точки реального контроля хозяйственных и экономических процессов. Переходный политический период, когда «новые» делили управленческую поляну со «старыми», заканчивается.

В новой, как и в старой, системе одна управленческая элита попробует установить в экономике свои правила игры, ориентируясь преимущественно на непубличные аппаратные методы, четкое соблюдение принципа «наш--не наш» и механизм двойного контроля как официального, административного, так и неформального, через доверенных людей внутри крупнейших хозяйствующих субъектов вне зависимости от формы их собственности.

И здесь нет какой-то специальной и необыкновенной злой воли. Просто закрытые политические системы в отсутствие политической конкуренции и публичности работают таким именно образом.