Везде — в национальных первенствах, кубковых турнирах, на чемпионатах мира и Европы. Если ничья — сразу следуют пенальти и определяется победитель.

Мотив — сделать самое популярное зрелище на планете (футбольные чемпионаты мира смотрят не менее 2 миллиардов человек) еще зрелищнее. Последствия — конец Великой Игры.

~Если идею примут — нарушится вся внутренняя логика футбола. «Казус Блаттера» — это не футбольная проблема. Это проблема устройства человека и человечества. У нас вдруг возникает такой зуд в районе мозжечка, какое-то неправильное взаимодействие импульсов головного и спинного мозга. Так рождается вечная заряженность человека (особенно опасная, если человек этот обладает властью) на «улучшение лучшести». За ничью в футболе дают очко. Этим очком и хочет поиграть г-н Блаттер.

В пользу проекта отмены ничьих можно привести достаточно рациональных доводов. Например, что ничьих нет в других играх с мячом — баскетболе и волейболе. Или что правила самого футбола менялись неоднократно — каких-нибудь 150 лет назад всем полевым игрокам вообще разрешалось играть и ногами, и руками. Или что 40 лет назад никакого дополнительного времени не было и в помине, а были переигровки. Или что в кубковых турнирах и на чемпионатах континентов действует правило «золотого гола»— матч идет до первого забитого мяча в дополнительное время, если в основное случилась ничья.

Но все эти рациональные доводы разбиваются о «физическую» и «метафизическую» сущность футбола.

Игры «без ничьих» — волейбол с баскетболом — всегда безнадежно уступали футболу в популярности. Опять же, в этих видах спорта ничейных исходов не было изначально. Но именно футбол оказался наиболее точной игровой метафорой жизни. В ней-то присутствуют не два, а три исхода: победа, поражение и ничья. Футбол тоньше нюансирован, чем любая другая игра с мячом, в нем больше всего возможных вариантов развития событий. В этом и есть его главная прелесть. А ничьи — серые, невыразительные или искрометные — составная, неотъемлемая, неустранимая часть этой прелести.

Кстати, в Советском Союзе уже ставился эксперимент чемпионата без ничьих — как раз по сценарию г-на Блаттера. Дело было в 1973 году, когда в случае ничейного исхода сразу били пенальти. Зрелищности футболу это, естественно, не добавило: слабые команды просто старались «дотерпеть» до пенальти, чтобы потом выиграть — не в футбол, а в «лотерею». Тот год в советском футболе ознаменовался только одним выдающимся событием — единственной победой в национальном первенстве ереванского «Арарата». Тогда толпа болельщиков команды предложила партийным властям Армении в центре Еревана на месте памятника Ленину поставить памятник капитану «Арарата» полузащитнику Левону Иштояну. Это и стало главным зрелищем сезона. Были в советском футболе и чемпионаты с «лимитом ничьих». Тоже без толку. Вот бразильцы ничьих никогда не запрещали, что не помешало им стать пятикратными чемпионами мира. А уж со зрелищностью у них вообще полный порядок.

Наиболее адекватным и симметричным ответом идее Зеппа Блаттера может послужить любимая присказка одного старого советского футбольного судьи: «футбол без мата — что щи без томата». Мат, кровь, идиотские рикошеты, гениальные передачи, тупые фанаты и тонкие ценители игры, промахи, внезапные тренерские отставки и странные назначения, 0:0 и 5:2 — это томат, приправляющий лучшие щи на свете.

Мы не понимаем, как возникает гармония. Она случается так редко, так неожиданно. Она так легко исчезает.

Разрушить гармонию одним неосторожным движением мы умеем, как никто в живой природе. Ничья — в природе вещей футбола, лучшей игры с мячом. Отмена ничьих — преступление против футбола. А значит — и против человечества.