Остаток второго президентского срока может стать для Владимира Путина объективно более трудным периодом, нежели все предыдущие годы, проведенные в Кремле. Причин тому несколько, но главная из них — выстроенная самим же Путиным конфигурация власти.

Сконцентрировав в своих руках все возможные ресурсы и монополизировав право на политическую игру, администрация Путина пыталась свести к минимуму любые политические риски. Результат получился своеобразный. На власть теперь в открытую и правда никто не посягает, но и увидеть реальную угрозу, вовремя оценить ее масштаб и потенциал в Кремле уже тоже не могут.

За фасадом тотальной лояльности практически невозможно разобрать, кто лоялен на самом деле, а кто только и ждет удобного момента для атаки. Поэтому приходится подозревать всех. Атмосфера подозрительности только усугубляет положение. Слишком много врагов то ли настоящих, то ли придуманных, слишком велики опасности то ли реальные, то ли виртуальные.

В итоге — путинский Кремль гораздо проще штурмовать, нежели оборонять.

При всех видимых успехах политической фортификации защита этой крепости требует все больших усилий и времени.

А его у президента осталось не так много, как это может показаться. За оставшиеся два с половиной года Владимиру Путину предстоит решить сложную задачу: выбрать и подготовить своего преемника, который был бы в состоянии справиться с президентскими обязанностями, но при этом позволил бы сохранить нынешней кремлевской команде командные позиции в политике и экономике. Владимир Путин лучше других знает, во что может обойтись правящей группировке ошибка в выборе преемника.

Самой простой путь — вырастить третьего президента России в тесном кругу единомышленников. Отсутствие популярных среди населения фигур препятствием не является — опыт путинского марша на Кремль в 1999–2000 годах тому в подтверждение.

Однако путинское окружение неоднородно. Выбрав в преемники одного из близких к себе сановников, никак нельзя рассчитывать на то, что все остальные соратники смирятся с выбором и будут играть на него. Скорее вероятна обратная ситуация, при которой потенциальный преемник станет объектом для энергичных аппаратных атак, а напряжение внутри ближнего президентского круга еще больше повысится.

Можно взять кандидата «со стороны», поставив тем самым ближний круг перед фактом наличия преемника. Но обеспечить ему в этом случае полноценную поддержку можно, только сформировав под него широкую коалицию элит, наподобие тех, что были образованы в 1996 году и, в меньшем масштабе, в 2000-м. Но правила формирования таких коалиций предполагают, во-первых, готовность всех участников, позабыв прошлые ссоры, вложиться в общую победу, а во-вторых — предварительные договоренности о более или менее справедливом разделе трофеев.

У нынешнего же Кремля самая настоящая аллергия на коалиции.

Сама мысль о том, что нужно договариваться и делиться, выглядит крамольной. Сложившаяся конфигурация власти предполагает, что у Владимира Путина не может быть союзников и партнеров, а есть только безоговорочные сторонники и отъявленные противники. Третьего не дано.

Получается, что формирование коалиции, призванной обеспечить выбор третьего президента России, должно начинаться с хотя бы частичного демонтажа режима. А это невозможно в силу настроений внутри ежеминутно ожидающей вражеской атаки «крепости Кремль».

Администрация Путина стала заложником собственных фобий, страха перед окружающим миром. Это лишает ее политической инициативы.

Чем меньше остается времени до 2008 года, тем выше вероятность случайного или вынужденного выбора преемника. А это, соответственно, увеличивает шансы на появление «ошибочной» кандидатуры, которая демонтирует путинский режим, не особо спрашивая мнения Владимира Путина и его окружения.