Цивилизация
«Есть на свете люди хорошие, есть и похуже, а есть и такие, которые бога не боятся, своего брата не стыдятся: к таким-то и попала Крошечка-Хаврошечка». Дивная сказка про странную корову не зря рефреном повторяется в давнем романе Пелевина «Священная книга оборотня» про любовь девушки-лисы и волка, полковника ФСБ, ответственного за добычу нефти в Сибири: полковник оборачивался волком, выл на священный коровий череп имени памяти Крошечки-Хаврошечки – ну, тут и нефть шла, ей не устоять после такого.
Не знаю, остались ли в органах люди хорошие. Я вспоминаю зачин «Крошечки-Хаврошечки», когда слышу или вижу интернет-мем «высурковская пропаганда». Не нравится он мне – даже когда я включаю НТВ. Потому что там работают Алексей Пивоваров, Катерина Гордеева, Павел Селин и много других замечательных журналистов. Жаль, что там больше нет Павла Лобкова, и ушел он не по доброй воле, но все равно эти три буквы – НТВ – еще очень долго будут ассоциироваться с его именем. Не надо бросать в них камень: сегодня их работа – это практически подвиг. В режиме подвига работает и Светлана Миронюк, глава РИА «Новости», и многие руководители и продюсеры ВГТРК. На днях я была на Первом канале, записывали программу Андрея Макарова – очень жесткая, про то, что у нас происходит в тюрьмах и почему там происходит кошмар. Если хотя бы одну десятую этой записи увидят зрители, сниму шляпу перед Константином Эрнстом и непременно подхвачу осанну в адрес Макарова. Значит,
есть у нас все-таки и на телевидении, всеми ругаемом, люди хорошие, хотя есть и похуже, и уж точно есть такие, что бога не боятся и брата продать не стесняются.
И не только на телевидении. Журналистика ведь такая профессия – ты весь на виду.
Много в последние дни было разговоров, периодически переходящих в перепалку, о двух встречах с медиадеятелями: сначала с главредами встречался Путин (31 минута в открытом режиме), а потом Медведев (в Сочи, в закрытом режиме). А до этого Путин вручал награды журналистам, кто-то не пришел, потому что не мог, и самые разные стороны простого процесса «получи букет и стильное фото в кабинет» сделали из не самого яркого события весьма смелые, хлесткие и противоречивые выводы насчет принципиальности, честности, позиции и прочих качеств всех присутствовавших и отсутствовавших граждан. А уж история с визитом президента Медведева на журфак, откуда удалили журналистов, стала едва ли не самым обсуждаемым событием года – тем более что история грозит повториться с учетом работы над ошибками. Или без оного учета.
При этом никто особо не учитывает, что в той давней уже истории самым пострадавшим оказался президент Медведев. Потому что именно его гражданские права были ущемлены самым очевидным образом: гражданин Медведев был лишен конституционного права на информацию, а президент Медведев был лишен одного из самых главных инструментов управления – а именно инструмента информационного.
Не может президент работать без объективной информации, в режиме потемкинской деревни, это полнейшее безобразие, создающее угрозу нашей с вами безопасности и благополучию страны.
Но ведь у нас есть и другие руководители, ответственные, быть может, граждане, которые каждый день принимают важные решения, – которые на чем, собственно, основаны? На данных разведки? На социологических опросах, которые с каждым днем выглядят – по ощущениям – не слишком объективными? На цифрах ЦИКа, на передовицах ими же контролируемых и финансируемых изданий? На репортажах программы «Время»?
Как узнать ответственному товарищу, хорошему семьянину и другу зеленых насаждений, что в одном из подразделений возглавляемого им учреждения или корпорации, находящимся от него за тысячи, быть может, километров, происходит распил или даже откат, если он не почитывает на досуге ЖЖ Навального и не числится во френдах в «Фейсбуке» у Мальгина? Как узнать честному прокурору с большими звездами на погонах, что где-то в Подольске орудует целая прокурорско-следственная банда, за деньги открывающая и закрывающая уголовные дела в отношении невинных граждан? Ему что – тюремные форумы почитывать в кругу семьи?
Как раз для того, чтобы начальники и всяческие народные избранники были в курсе проблем, работают честные журналисты. Настроения их работа не улучшает, ибо как раз суть ее состоит в том, чтобы доставлять ответственным товарищам неприятности. Дабы они морщились, хватались за валидол и телефон, и немедленно устраняли недостатки, врачевали общественные язвы, приходили на помощь страдающим избирателям и налогоплательщикам. То есть своим нанимателям и работодателям.
То есть журналисты должны – обязаны! – поставлять объективную информацию снизу вверх. Но ведь народ и партия едины, в смысле народ и власть. Плоть от плоти, кровь от крови. А потому это сообщающиеся сосуды, и в информационном плане прежде всего. То есть информация должна идти и сверху вниз, и тоже быть максимально объективной. Увидел журналист германского министра обороны с любовницей на самолете бундесвера – бей тревогу: караул, куда уходят средства налогоплательщиков, каков моральный облик министра? А если завтра война? Собирает президент пресс-конференцию – задай ему вопрос, зачем он повесил Саддама Хусейна, когда никакого оружия массового поражения найдено не было, пусть вертится, как уж на сковородке, пусть избиратели полюбуются, кого в Белый дом притащили! Но ботинком кидать в него нельзя, запрещает журналистская этика кидаться ботинками в граждан любого ранга, а вот вопросы неприятные задавать и рассказывать, что на самом деле видел, что на самом деле слышал – это твой долг.
Понимаешь, брат журналист, если ты не будешь этого делать или будешь лакировать действительность, или будешь умалчивать о важном – да хоть бы и не о важном, мало ли, что неважное завтра окажется бомбой – то ты тогда будешь ответственным за развал, разруху и безопасность. И за качество управления страной в конечном итоге.
Ты молчишь или ты врешь – а президенту кто правду скажет? Пресс-секретарь? А оно надо ему? Он – слуга своего господина, а ты – зеркало с рупором. Будь человеком, не кривись и не пори чушь. Правду говорить легко и приятно. А если народный избранник этого не понимает и делает тебе неприятно, скажи это избирателям, они выберут другого, и тебе опять будет легко и приятно.
Кроме журналистов в медиаиндустрии есть еще собственники и издатели (вещатели), и всякие коммерческие директоры. Конфликт в треугольнике «редакция – собственник — рекламщик» заложен изначально как раз для того, чтобы треугольник был устойчивым и равнобедренным. Редакция хочет полета, творчества, красивой дорогой картинки и корпунктов в каждой бразильской деревне – то есть денег, денег и денег. А зарабатывать эти лабухи не хотят, более того – не имеют права, потому что их главный капитал называется репутацией. Он же честность, он же рейтинг, он же доверие, он же аудитория и ее качество. А вот качественной аудитории можно много всего продать, и занимаются этим коммерсанты от медиа, рекламщики. И им обидно: они впахивают и зарабатывают, а эти лабухи только и знают, что тратить на всякие глупости типа камер и студий. Сидят в них и говорят про скучное вместо того, чтобы рассказывать про новые пылесосы или прекрасного человека, директора банка, всего-то дважды судимого. Да хоть бы он и в президенты собрался – бюджет-то у него на кампанию есть, и нечего морду кривить насчет журналистского долга и святости информации. Но тут стоит на страже собственник, который, конечно, хочет побольше заработать и поменьше потратить, однако он не дурак, иначе не был бы собственником: ему еще и уважение нужно, то есть репутация. Чтобы все говорили – вот какой молодец наш Петрович, не гнется, не ломается, а только кувыркается. Собственник и соблюдает баланс между творцами и коммерсантами, а если он в медиабизнесе не силен, то нанимает себе ответственного генерального директора. И живут они так в мире и согласии, периодически нарушаемом стычками, вызванными разнонаправленными интересами сторон, но справляются, ибо иначе треугольник не устоит и все грохнется: и бизнес, и правительство, и граждане, и страна. Ибо
без информации никто – ни бизнес, ни граждане, ни правительство – не могут принимать разумных решений. Нельзя поднести ко рту ложку, если ты не знаешь, где у тебя рот.
Вот поэтому главные редакторы, собственники и разные директоры встречаются с президентами и премьерами. И все им рассказывают, и обо всем их спрашивают, чего не знают. А потом срочно информируют граждан, среди которых тоже много ответственных руководителей на разных постах, включая пост руководителя главной ячейки общества, семьи. А кто жульничает и скрытничает – тот враг общества, ату его.
…Мне, как директору департамента журналистики факультета медиакоммуникаций Высшей школы экономики, представляется, что эти простые вещи человек разумный должен понимать приблизительно лет с трех. То есть сильно раньше того момента, когда он учится читать, не говоря уже о том, чтобы говорить и писать. А всему остальному научит семья и школа. Однако каждый год я встречаю все новые и новые формы извращений на своей полянке. Вот, например, в этом году пришли ко мне взрослые люди получать второе высшее образование, причем за свои деньги. Спросила для знакомства: какие значимые журналистские истории (труды) вы знаете? Никаких – бывает. Начала им рассказывать про Уотергейт, то есть «уотергейтский скандал», с привлечением голливудских фильмов, включая «Форрест Гамп». Помните сцену, когда Форрест ночевал в отеле, и его разбудил свет фонариков в окне, и он позвонил на ресепшн? Потом камера переходит на название отеля, и мы читаем – отель «Уотергейт». И все смеются. Прекрасная режиссерская находка. Над чем же смеются? Понятно – рассказываю про скандал, про прослушки, а потом про лжесвидетельство президента под присягой. Слушают, затаив дыхание, а потом спрашивают: а в чем скандал? Ну, прослушка. Ну, ложь под присягой. И?
Недоумевают столичные жители с высшим образованием, заработавшие деньги на получение второго высшего. А скандал-то из-за чего?
Прослушка и лжесвидетельство для нас уже ничего не значат – не скандал, а быт. Суровые будни.
Крошечка-Хаврошечка выросла, сошлась с участковым, выселила мачеху в малосемейное общежитие и пошла работать в санэпидемстанцию, проверяет на ящур ресторанную говядину. И плевать ей на президента, на выборы и на споры об этике и журналистском долге. Меньше знаешь – лучше спишь, и никто тебя не потревожит, никто не скажет тебе: «Крошечка, ты давно умерла, и похоронили тебя вместе с твоей странной коровой. Там еще был принц на белом коне, но это уже не важно».
