Цивилизация
«Ландскрона» — фанатское объединение футбольного клуба «Зенит» — призвала болельщиков присоединиться к петиции против изъятия части фондов Эрмитажа для воссоздания Музея нового западного искусства. Это вторжение мира футбольной культуры в музейную выглядит довольно необычно. Можно, конечно, допустить, что влияние ценителей живописи среди любителей футбола ранее было недооценено. Однако активисты «Ландскроны», по-видимому, считают, что их призыв имеет достаточный мобилизационный потенциал, чтобы увлечь и рядовых болельщиков судьбой «Эрмитажа».
Конфликт между руководителем Московского музея им. Пушкина Ириной Антоновой и директором «Эрмитажа» Михаилом Пиотровским принял открытую форму на апрельской «прямой линии» Путина, во время трансляции которой Антонова попросила президента воссоздать закрытый в 1948 году Музей нового западного искусства в Москве и передать ему изъятые тогда и отправленные в «Эрмитаж» коллекции.
Пиотровский резко возражал, Путин дал поручение разобраться — и вот теперь Министерство культуры «разбирается».
Между тем, хотя аппаратные интриги в этом конфликте играют существенную роль, в целом шансы ущемить «Эрмитаж» весьма невелики. Музейное сообщество выступает против уже хотя бы потому, что начинать «передел» фондов — это означает открыть ящик Пандоры, полный взаимных претензий и коллизий, связанных с вопросами реституции. Более того, к музейщикам массово присоединяется культурная общественность, и далеко не только в Петербурге, но в том числе и в Москве. Так что, несмотря на то что Ирина Антонова обладает весомой репутацией, вероятность успеха ее инициативы с рациональных позиций должна быть оценена достаточно низко.
Тем не менее петиция вывешена в сети, и количеству подписавших ее авторами придается большое значение. Причем составители обращаются к министру культуры Владимиру Мединскому с просьбой даже не принять рациональное решение, а «приостановить работу комиссии», созданной по указанию президента, «и не рассматривать поставленный госпожой Антоновой вопрос как заведомо абсурдный». Такая повышенная тревожность объясняется, по-видимому, не слишком высоким уровнем доверия, которое вызывают такие комиссии вообще. Нет уверенности, что они действуют рационально, и это очень понятно.
Так что общественное движение в Петербурге и не только вполне объяснимо.
Бюрократия, которой высочайшим поручением велят решать вопросы культурной политики, вызывает страх у культурной публики: поди знай, что и как они там нарешают. Открытым остается, однако, вопрос — при чем здесь футбольные фанаты.
Если внимательно посмотреть на текст обращения «Ландскроны» к болельщикам «Зенита», мы увидим, что содержащиеся в нем аргументы как раз внерациональны. Они не плохие, но это не предостережение об опасностях «передела» музейных фондов. Это обращение прежде всего к городскому патриотизму, к «чести города и клуба». И используются в нем аргументы, мягко говоря, далекие от судеб музеев. Зато такие аргументы гарантированно вызывают нужной силы и направленности эмоции: «всегда найдутся те, кто этой чести лишен от рождения и кто пытается стать наравне с другими за счет денег и связей. Мы и сами сталкиваемся с этим на примере кавказских клубов в премьер-лиге». Недоверие к дееспособности официальных структур очевидно и здесь, хотя, конечно, уравнивание интриг, предположительно влияющих на деятельность министерской комиссии, с богатой внутренней жизнью премьер-лиги выглядит несколько натянутым.
Иными словами, актив «Ландскроны» предлагает последователям расширить свою идентичность за пределы собственно футбола, на неосвоенные до сих пор пространства музеев, живописи и культурной политики. Но руководствуясь при этом вполне фанатскими чувствами. Задача по форме высокодуховная, однако хочется надеяться, что до выездов в конкурирующие музеи дело все-таки не дойдет.
