Цивилизация
Еще недавно страна стремилась занять топовые места в международных рейтингах — научных, экономических, образовательных. Создавались даже целые программы, как в течение нескольких лет подняться в том или ином международном рейтинге. Сегодня — тенденция обратная. Активно раздаются призывы перейти на натуральное хозяйство в экономике, политике, ценностях, ориентирах.
Протоиерей Всеволод Чаплин предложил создать в России православный банкинг и задался риторическим вопросом: а почему не выработать собственные критерии оценки состояния нашей экономики и ее будущего? Выработать, конечно, можно, вопрос — зачем? Вряд ли собственная оценка есть единственная и непреложная истина, особенно в таких сферах, как экономика, образование, профессиональные навыки и техническое лидерство. «Так последние станут первыми, а первые — последними», — говорится в Евангелии, но совсем не к международной конкуренции относились слова Иисуса...
Идеи суверенизации всего и вся — от валюты (депутаты Госдумы так взбудоражили население идеями запретить хождение доллара и вывозить валюту, что успокаивать пришлось и премьеру, и президенту) до экономики в целом — тренд последнего времени.
В 1990-е Россия пыталась, выйдя на траекторию рыночной экономики, начать мерить себя «аршином общим». Что было стимулом для движения вперед.
Потом стало понятно, что аршин западный, критерии высоковаты, а старания России их достичь все равно вроде как никто и не ценит. Наоборот — ударили наотмашь санкциями, едва появилась возможность.
Раз так — то и мы закроемся от мира, решили многие российские политические и общественные деятели. По крайней мере, от западного. Финансовые рейтинги надуманны, образовательные несправедливы, о других и вовсе говорить не стоит. Внедрим свое, доморощенное — таков лозунг времени.
Недавно глава государства в ответ на выступление ректора МГУ Виктора Садовничего, критикующего международные рейтинги науки и образования, заметил: «Эти рейтинги — один из инструментов конкурентной борьбы на рынке образовательных услуг. Кто будет этот инструмент использовать себе во вред и в нашу с вами пользу? Ждать такого вряд ли представляется возможным… И можно ли выработать объективные критерии? Конечно, можно, сто процентов».
Очевидно, в связи с этим созданную указом президента же программу «5 в 100», согласно которой не менее пяти российских вузов должны были к 2020 году оказаться в топ-100 одного из трех мировых образовательных рейтингов, можно считать законченной. В понедельник, выступая в Думе, аудитор Счетной палаты признал программу неэффективной (из бюджета уже потрачено почти 20 миллиардов, а пятерки российских вузов в топе все нет). В общем, создадим свой рейтинг вузов, им и будем гордиться.
Обрушиваясь на импакт-фактор, индекс Хирша и прочие заморские инструменты измерения эффективности науки, ректор МГУ Садовничий назвал имена, которые относились как раз к советским и досоветским достижениям: Ломоносов, Циолковский, Менделеев, Зворыкин, Курчатов… Получается, после них в России не было никого, кем можно гордиться и кто внес вклад в развитие всей мировой науки?
Кому-то еще не очевидно, что Россия уже на десятилетия отстает от мира в развитии гуманитарных и естественных наук и на грани того, чтобы утерять это лидерство в точных?
Можно составить и собственные рейтинги экономической эффективности, но от этого российская производительность труда, которая уже давно составлять лишь треть американской, вряд ли подрастет.
Можно, конечно, объяснить «тлетворным влиянием Запада» (было у нас раньше такое выражение) засилье импортных автомобилей, холодильников, гаджетов и ботинок, но вряд ли от этого появятся отечественные аналоги, да еще и схожего качества.
Российские ораторы никак не могут осознать две черты современной жизни.
Первая — огромное количество сфер, причем как научных, так и производственных, уже давно тесно переплетены и интернационализированы. Нет «протестантской» социологии и «католической» физики. Есть просто социология и физика, а в них — мировые имена. Нет даже «конфуцианских» или «буддистских» принципов ведения экономики. Сотни тысяч китайцев и индийцев учатся в лучших университетах Запада, бизнес работает по одним законам рынка и конкуренции (даже если где-то он патронируется коммунистической партией), а Китай вбирает в себя все больше «тлетворных» черт Запада. Например, стремление к обогащению, к более качественной жизни, даже к красивой одежде. И, кстати, те же Индия и Китай, Бразилия и Южная Африка — при всем своем своеобразии — ориентируются на международные рейтинги и упорно в них растут.
Нужно помнить, что своеобразие не тождественно косности, а приверженность собственным корням вовсе не означает пребывания в мрачных тенях средневековья.
Мир меняется, и его вторая составляющая — он не боится сегодня конкуренции с Россией. Россию скорее просто не замечают, ее нет как фактора, как конкурента, и это — самое печальное.
В своем стремлении огородиться от якобы несправедливого мира Россия рискует просто потеряться в нем. И о ней забудут, как забыли чеховского Фирса новые типажи, пришедшие на сцену жизни.
