Цивилизация
Спустилась ночь накануне светлого христианского праздника… На земле продолжалось веселье: «...по улицам гуляли толпы молодых ребят и девчат, ряженные в вывернутые мехом вверх шубы и звериные маски... Шумнее и шумнее раздавались по улицам песни и крики... Парубки шалили и бесились вволю... Маленькие окна подымались, и сухощавая рука старухи… высовывалась из окошка с колбасою в руках или куском пирога. Парубки и девушки наперерыв подставляли мешки и ловили свою добычу… Казалось, всю ночь напролет готовы были провеселиться».
Это яркое и антропологически точное описание празднества колядок, известного почти всем славянским народам, мы с детства знаем из «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Гоголь. Классика. Духовные скрепы, можно сказать.
Добавьте тыквы. Добавьте крики «Trick or treat!». Замените колбасу на сникерсы. Перелистните календарь с Сочельника на канун Дня Всех Святых. Больше ничего не меняйте. Получится Хеллоуин.
Чуждое, гонимое из наших школ, обзываемое сатанизмом действо.
В чем же столь вопиющая разница между почитанием и шельмованием столь похожих праздников? Не в тыквах же, в самом деле. Разница — в безжалостном разрыве культурной традиции, постигшем нашу страну почти век назад.
Во всем христианском мире празднования, острые переживания, эмоции в народной культуре восходили к главной духовной скрепе — без всякой иронии и кавычек — к религиозной традиции. Борьба добра и зла, любовь и ненависть, страхи и победы — все искало примеры для подражания в Священном Писании.
Религиозные мистерии стали первыми театрами, представление библейских сюжетов дополнялось и перемежалось бытовыми зарисовками – так было во всей Европе, так и в Россию пришло театральное действо при Алексее Михайловиче Тишайшем. А рядом существовали ритуалы, в которых скорбь и печаль сменялись безудержными празднованиями и радостями: наша Масленица и «не наш» карнавал (будь то в Венеции или Рио-де-Жанейро), наши славянские коляды и англосаксонский Хеллоуин.
Органичное переплетение религиозной традиции и обыденных, естественных эмоций простого человека — это и есть духовная культура.
Оно придавало сакральный смысл каждому событию человеческой жизни. Именно это единство и было нарушено с изгнанием религии из политической и общественной жизни при советском строе. Недаром сокрушался Эрнст Геллнер, один из самых вдумчивых современных антропологов, что, отменив прежние, христианские ритуалы «цикла жизни», коммунистический режим так и не смог найти им эквивалентной замены.
Быстро завяли «октябрины», пытавшиеся заместить крестины, строгие барышни в ЗАГСах оказались слабой заменой сокровенному обряду венчания, гражданские панихиды лишены того скорбного таинства, которое успокаивает души прощающихся с умершим при отпевании. Разве что Новый год, заимствовав рождественские елки и подарки, стал главным праздником и для детей, и для взрослых.
Поэтому и только поэтому — из-за утраченной духовной традиции у многих глаза не видят очевидного: колядки и Хеллоуин похожи в главном. Они вовлекают массы людей в бурное действо — театральное представление на тему разгула нечистой силы накануне Светлого праздника и ее постыдного бегства с рассветом праздничного дня.
И неизвестно, кто больше радуется — дети, собравшие мешок конфет, или взрослые, которые специально эти конфеты накануне купили, чтобы раздать чужим детям, переживая, что самим уже несолидно в маскарадном костюме стучаться в двери к соседям. Это — там, где христианскую традицию не разрушали так, как у нас.
Коммунизм пал четверть века назад. За это время кто-то в России полюбил яркие заимствования с Запада — красные сердечки Дня святого Валентина, буйство зеленой краски на параде в День святого Патрика, оранжевые цвета Хеллоуина.
При этом лишь немногие задумывались, что все эти праздники связаны с христианскими мучениками, а «Хеллоуин» — вовсе не от слова hell (ад), как вещают доморощенные пропагандисты, а от all-hallows'evening — канун Дня Всех Святых.
Для западного человека эта связь естественна, мы же, не чувствуя ее у себя дома, не обращаем внимания на нее и на Западе. Другие наши соотечественники за эти же десятилетия пришли к церкви — но тоже не осознали связи светского и духовного. А праздники и те и другие празднуют советские: женщин поздравляем в день, назначенный Кларой Цеткин, полицейских — в день рождения советской милиции, военных – в день, когда Красная армия дала первый, хоть и мелкий, бой… Общество все еще находится в поисках себя.
Может, вместо гневных обличений задуматься, как восстановить действительно важную скрепу — между великой религиозной традицией и повседневной жизнью каждого человека? Или будем тыкать пальцем в духовно чуждые нам тыквы? Или нам нельзя радоваться и веселиться на театральных представлениях? Такое вроде только в ИГ (организация запрещена в России) нельзя делать. Но эта террористическая группировка, к счастью, запрещена в России.
Автор — политолог, председатель правления Центра политических технологий, профессор НИУ Высшая школа экономики.
