Нет сомнений, что после пандемии многое в нашей жизни изменится. Но мы пока можем только гадать: как быстро, как сильно и что именно. А может ли измениться русское православие? Только не рассказывайте мне, что оно вечно и неизменно со времен князя Владимира: я крестился в 1986 году и за эти годы наблюдал очень разную церковную жизнь.

С чего бы ему меняться, ведь оно крайне консервативно? Нет, разумеется, не по воле священноначалия. Будь оно в силах, все всегда оставалось бы неизменным. Но сильно меняются внешние обстоятельства.

Во-первых, государству РПЦ интересна все меньше. Пожалуй, самая яркая иллюстрация – храм Вооруженных Сил (именно так!) с портретом Сталина, выполненный по заказам и в соответствии с художественными вкусами армейского руководства, при том, что среди высшего руководства РПЦ явных сталинистов не встретишь. Но даже это официальному представителю церкви пришлось уныло оправдывать.

Государственная пропаганда все реже и все тише говорит о православии, явно есть другие, более мощные скрепы.

Во-вторых, шоком стало закрытие храмов на карантин, особенно накануне Пасхи – и не только потому, что православным людям свойственно их посещать. Сначала они услышали проповеди о том, что коронавируса нечего бояться, что православным он не страшен, один из модных проповедников даже выходил на амвон в противогазе, чтобы насмешить народ. Сколько было сказано слов о том, что невозможно заразиться во время причастия… а потом пошли известия о массовых заболеваниях и смертях среди священников и монахов.

Нет, конечно, Евангелие – не про телесное здоровье. Но что скрывать: огромное количество людей приходит в храм прежде всего за ним. А еще за удачей в делах, за миром в семье, словом – за земным благополучием. И вдруг оказалось, что активное участие в приходской жизни его не только не гарантирует, а наоборот, служит фактором риска.
Пасху многие отпраздновали дома. Сами освятили яйца и куличи – оказывается, можно и так! Последили за трансляцией праздничного богослужения. И следующее воскресенье так провели, и еще одно…

И оказалось, что храм – далеко не единственное место для молитвы, священник – не единственный человек, который может освятить праздничную снедь.

Сами, всё сами. И некоторые уже начали искать новые формы богослужебной жизни помимо храма, без личного присутствия батюшки. Когда снимут ограничения – уйдет ли эта практика в прошлое? Не уверен.

Но главный фактор перемен – конечно же, деньги. Их на приходах и в монастырях стало гораздо меньше просто потому, что они сейчас закрыты для прихожан. Но и когда они откроются (а когда?), едва ли можно рассчитывать на прежний уровень пожертвований. Люди будут ощутимо беднее, а кроме того… все, что было сказано выше, повлияет на их готовность приносить деньги в храм. То же освящение пасхальных яиц – это не только бесконечные столы и брызги святой воды, но и ящик для сбора пожертвований. А если люди начнут массово делать это дома, как на эту Пасху?

В большинстве епархий, кажется, еще не поняли, что сокращение доходов – это всерьез. Исключение – Псковская епархия, которую возглавляет митрополит Тихон Шевкунов, вероятный кандидат на патриарший престол. Он раздает деньги духовенству, но это крайне нетипичная ситуация. От приходов обычно требуют прежних отчислений в епархию, но ведь с голого рубашку не снимешь. И уже начинают звучать голоса протеста – например, письмо анонимных священников Самарской митрополии на имя патриарха…

Церковная «вертикаль власти» (а в РПЦ она была еще тверже светской) явно начинает трещать, и нехватка финансов будет катализатором этого процесса.

Можно смириться с полной непрозрачностью всех бюджетов и с нецелевыми тратами – но только когда денег много, когда хватает всем.

Когда настоятеля небогатого храма берут за горло и требуют отчислений, он поневоле начинает задавать неудобные вопросы: а куда деваются деньги? А точно ли необходимы епископу новые облачения на каждый праздник, не говоря уж о предметах домашней роскоши?

Церковь будет становиться беднее – или просто бедной. Не сразу, не вся, но явно будет. Она будет стараться жить по-прежнему, ничего не менять… но вдруг? Если последуют перемены – может быть, они окажутся к лучшему?

Все последние годы я слышал и сам с этим соглашался: православные храмы в России в массе своей выглядят центрами по оказанию ритуальных услуг населению. Так всем проще: приходят люди, оставляют денежку, участвуют в обрядах, принимают таинства, уходят без лишних вопросов. А если… а если, к примеру, как в странах Запада, где православных меньшинство, где они не интересны ни государству, ни богатым спонсорам (похоже, и у нас этот интерес иссякает)?

А вот там действительно есть общины и приходы, которые сами собирают средства и придирчиво решают, на что их потратить. Там десятилетиями могут служить в тесном и неприспособленном помещении просто потому, что на новое денег нет – надо ведь его не только построить, но и содержать. Там священники обычно трудятся всю неделю на какой-нибудь светской работе, ведь приход не может им много платить…

Но ведь и у нас постепенно начинается все то же самое: домашние богослужения в эпоху самоизоляции, да даже и до нее, и помимо нее, и священник на светской работе уже не выглядят каким-то чудом.

И все это не против епископской «вертикали власти», а как бы помимо нее. Думаю, что такого будет становиться все больше.

Представим себе молодого священника: школа, иногда армия, потом семинария, потом семья и приход. Ему двадцать с небольшим, но он уже наставник и пастырь – при этом у него нет ни малейшего опыта той размеренной трудовой жизни, которая есть почти у всех его прихожан: встал в семь утра и на работу, получка два раза в месяц, денег вечно в обрез. И вот он рассказывает им о каком-то православном граде Китеже, где все устраивается по благодати Божьей как-то само, и болезни предотвращаются, и деньги приходят, надо только верить… Ну да, он так и живет. Он, но не они.

И вдруг выясняется: не работает оно так. И спонсоров все меньше. И вот эти самые прихожане и есть самый последний, самый верный его ресурс… если только сумеет священник объяснить, зачем это им. Если сможет показать, что их приход – не просто франшиза от Патриархии, которая за определенную сумму предоставляет благодать от проверенного поставщика, но их собственная община. Что в церковь бессмысленно ходить – нужно самим быть церковью, а здания тут вторичны.

Никуда не денутся большие, помпезные соборы – те, которые привлекут спонсоров, конечно. И даже храмы в спальных районах больших городов, там всегда найдутся толпы желающих освятить свои вербочки и куличи, крестить младенцев и венчать молодых. Но, думаю, параллельно будет вырастать иная форма христианского богослужения, общения, жизни – тихая, домашняя, искренняя и очень, очень недорогая, если мерить в деньгах. Для тех, кому это действительно нужно.