В заглавие вынесена не вся фраза. До конца она звучит так: «Я буду целовать тебя всю жизнь, если ты этого захочешь». И подпись: Рита.

Так написала 16-17 ноября 1958 из Ленинграда Рита Пуришинская, жена поэта Леонида Аронзона, и свое обещание сдержала.

Это ей посвящено одно из лучших любовных стихотворений русской лирики:

Приближаются ночью друг к другу мосты,
и садов и церквей блекнет лучшее золото.
Сквозь пейзажи в постель ты идешь, это ты
к моей жизни, как бабочка, насмерть приколота.

Поэт родился 24 марта, умер в октябре, сейчас бы ему полнилось 80 лет. «Двенадцать лет мы прожили вместе в огромной любви и счастье», — вспоминала Рита.

… Я захожу в книжный магазин и беру с полки, нет, не книгу Аронзона, я беру книгу, ни автора, ни названия которой не запомнил, открываю на случайной странице и читаю: «Одна такая статуэтка, сделанная в конце 15 века, должна была, вероятно, завершать шнурок со звеньями четок». Статуэтка на странице изображает нехитрую сценку: маленькие молодые люди целуются, маленькая молодая женщина то ли отпихивает руки маленького возлюбленного, блуждающие по ее груди, то ли, напротив, прижимает его руки сильней.

Если изделие перевернуть, то мы увидим на той стороне запечатленную смерть. Победительный скелет вытягивается из могилы – в руках он держит флаг. На флаге написано по-французски: «Узнай во мне то, чем скоро будешь». Смысл вроде двоится, то ли «помни во время поцелуя, что всё прах», то ли «лови момент, сarpe diem». Опять же как с руками любовника. Двойное прочтение.

Аронзон и Рита Пуришинская выбрали первый смысл: стали ловить день.

«Вчера я получила два твоих письма на Главпочтамте. Весь день читала, читала. Но они уже старые, а что ты сегодня себе думаешь, не знаю. Вчера была на Американской выставке. Я бы не сказала, что неинтересно».

Там хороший переход – от точного замечания про неизвестные сегодняшние мысли к Американской выставке. Если перевернуть изделие, «не сказала бы, что неинтересно». «Радостный и любимый парень, красивый (ну, конечно), очень похожий на Давида и Лёньку Аронзона, на Боттичелли и тёплый, как мой любовник, мужественный, как мой любовник, и с такими плечами, как мой любовник. А умный, утончённый, интеллигентный, каким может быть только мой муж. И талантливый, как мой муж, и нежный. И грубиян, и пошляк, как Лёнька Аронзон. И ещё, основное, ненормальный, как мой муж, мой любовник, мой парень. Мой Лёнька».

Поженились Аронзон и Рита в день ее рождения, в ноябре. Ставить в известность родственников они не стали; получается, что поженились тайно. Причин этого странного поступка называют несколько: «невеста была на четыре года старше жениха, и у неё была инвалидность из-за тяжелого порока сердца», по этой причине она не могла иметь детей.

Еще вроде бы родителей Аронзона не устраивал круг общения Риты. В сети есть воспоминание, что однажды Рита, «самая элегантная девушка с нашего курса, вся в недостижимых западных шмотках» подарила своей однокурснице флакон духов «8 Марта». Кажется, что может быть более советским. Но духи оказались потрясающими. Рита Пуришинская была яркая, свободная и не боялась советских названий, потому что других не было. Но шмотки, конечно, могли родственников жениха смущать.

Впрочем, родителям Аронзона пришлось смириться: через полтора месяца, в канун 1959-го года, Рита и Леонид сыграли свадьбу. «У нас дождь. И утро. Мы бы лежали с тобой близко, близко, обнявшись. Руками, ногами, головами, запахами. (…) А может, мы были бы в ссоре. Почему ты так много ссорился со мной? Какой ты был глупый. Думал, вот ты уедешь, мы и разойдёмся. Давай разойдёмся лишь в том случае, если разлюбим, или один разлюбит. Согласен? До этого не будем, ладно?»

Осенью 1970 года, 13 октября, во время поездки в Среднюю Азию, Леонид Аронзон умер. То ли несчастный случай, то ли самоубийство. «Родом он был из рая, который находился где-то поблизости от смерти», — это слова Риты.

«Письма твои — летчики. Летчики с голубыми и красными оборками. Люблю тебя, как дикая собака, свинья, корова, кобыла».

Рита, видимо, была очень незаурядной личностью. Ирэна Орлова, составительница первого типографского сборника «Избранного» Аронзона, вышедшего в 1985 году в Иерусалиме, вспоминает о первых днях после гибели поэта, как всегда сторонилась Риты (слишком уж много шума вокруг нее, целый культ), даже говорила: «Вы там свою Риту обожайте, а для меня она вроде бы и некрасивая какая-то, и даже, как мне кажется, провинциальная», – а в эти дни позвонила. И приехала.

«И, посидев у Риты несколько вечеров кряду, я вдруг увидела, какая она красивая, ненаглядная просто. (…) И бесконечные ночные разговоры».

Счастье – это относительно, написала однажды Пуришинская. Целовать всю жизнь не получится. Переверни украшение для четок – там смерть с девизом. Прочти его как хочешь, на свое усмотрение. Все равно ничего не изменится. Поэтому просто встань, пока есть еще у вас общее время, пожарь яичницу, порежь свежего хлеба, напиши смешную записку.

«Очень люблю тебя. Целую и люблю как раньше и как теперь».