В России случились два потрясения. Закрыли торренты. И подожгли дверь.

Торренты закрыли из-за Донцовой. Дверь поджег Павленский.

Про торренты все понятно: Донцова — классик. Выше Пушкина. Я бы и Александрийскую библиотеку второй раз поджег, лишь бы одна Донцова кругом осталась.

А с дверью сложнее.

Был такой человек. Звали его Ай Вэйвэй. Был он сыном известного китайского поэта Ай Цина. Папаша его писал там что-то по-китайски и дописался.

В 47 лет папашу забрали. Времена были суровые, над Китаем Мао распростер совиные крыла, и китайский поэт попался. Ну не понравилось властям, что он там пишет. И за это пришлось дорого заплатить.

Три года просидел он в тюрьме, потом был сослан. Ни мало ни много на 20 лет. Печататься ему запретили. Книги его сожгли. Основной его деятельностью в течение многих лет была чистка солдатских клозетов. «Летом там была невыносимая вонь, — вспоминала его жена. — Зимой экскременты замерзали, и он вначале должен был их измельчить лопатой».

В общем, чистая классика. Прям как с Державиным. Которого подслушал юный взволнованный Дельвиг. «А где тут, братец, нужник?» — спросил Гавриил Романович у швейцара.

— А вот он, дорогой наш китайский Ай Цин! — ответил на этот вечный вопрос другой швейцар, в другой стране и совсем в другое время.

…Сыну поэта было больше двадцати лет, когда отцу было разрешено вернуться домой. Видимо, уже все туалеты вычистил. Ни одного грязного не осталось.

И, надо сказать, вся эта дурно пахнущая история произвела на Ай Вэйвэя неизгладимое впечатление. Иллюзий в нем больше не осталось. «Никто не может больше мной командовать», — решил он. И с тех пор постоянно выступал с критикой правящей Коммунистической партии Китая. По-видимому, сильно при этом рискуя.

Одна из давних его инсталляций называлась «Фак всему».

Инсталляция представляет собой серию фотографий, где изображен средний палец Ай Вэйвэя, который он показывает Эйфелевой башне, толпе у Джоконды, дождю.

Так что если вы тоже делаете подобную фотографию, помните: до вас это сделал уже один китаец. Вы неоригинальны.

(Только и еще помните: вы при этом ничем не рискуете, а Ай Вэйвэю все это скоро аукнется.)

Или еще у него была серия фотографий под названием «Уничтожение вазы династии Хан». Серия вызвала громкий скандал. И неудивительно. На трех фотографиях видно, как художник по-настоящему разбивает старинную вазу.

(Похоже, вазы — вообще это его любимый материал. Потому что в другой своей инсталляции Ай Вэйвэй показывает старинные вазы, перекрашенные краской, которая используется в автомобильной промышленности, и цвета там всё сплошь веселенькие, технологичные, кричащие, чистый «металлик».)

— Что вы хотите этим сказать? — наверное, спрашивали его иногда. — В чем смысл этого варварства? Кощунственное отношение к прошлому? Вас бросил воображаемый друг?

— Нет, — отвечал художник-акционист. — Я показываю безразличное отношение людей к своему прошлому и их бесконечную жажду потребления!

Ну и допоказывался.

Власти, в отличие от туповатых обывателей, быстро поняли, что к чему. Поэтому и пытались неоднократно привлечь Ай Вэйвэя к уголовной ответственности. До определенного момента безуспешно.

Когда же художник предпринял собственное расследование Сычуаньского землетрясения, унесшего в 2008 году более 70 тысяч жизней, включая 5300 детских, и пришел к выводу, что настоящей причиной трагедии стала коррупция в строительном бизнесе, за свои последующие шаги он был арестован.

А шаги были следующими.

В Мюнхене Ай Вэйвэй открыл огромную инсталляцию под красноречивым названием «Помним». Инсталляция состояла из девяти тысяч рюкзаков пяти цветов, выложенных в форме фразы на китайском, которую художнику сказала мама одного из погибших детей: «Она прожила в этом мире семь счастливых лет».

В этот момент терпение китайских властей лопнуло. За Ай Вэйвэем пришли.

И вот через семь лет у нас появился свой Ай Вэйвэй. Павленский.

Акция Павленского «Горящая дверь Лубянки» по-своему очень выразительная, даже красивая. Образ закончен и однозначен. Это дверь в ад. И сам скорбный Павленский на этом пламенеющем фоне считывается тоже предельно однозначно. Павленский — это Вергилий. Оставь надежду всяк сюда входящий. Земную жизнь пройдя до половины, я оказался в сумрачном лесу. Пантера не прилагается.

Многие пользователи сети именно так все и поняли.

«Павленский — великий художник. 8 ноября — новая веха в истории России... Мне кажется, я и не доросла, чтоб говорить об этом — тут историческое и культурное событие такой величины, что просто немеешь... Теперь мы знаем, что вместо памятника Дзержинскому на этом месте будущее страховое общество «Свободная Россия» воздвигнет памятник Петру Павленскому. Героям — слава!»

Это не один и тот же человек говорит, это разные люди говорят, просто выжимка. Ее даже не я сам сделал. Вычитал у знакомого.

В какой-то момент Павленского даже уподобили ни много ни мало Христу. И я не знаю, как мне самому к этой акции относиться.

Люди, понимающие в искусстве, считают, что одна из его задач — это выявлять травмы, обществом не осознанные, делать видимым — невидимое. Я ничего в искусстве не понимаю. Мой потолок — это «Лунная ночь» Куинджи. Но я знаю, что

в свете того красного петуха, которого пустил Павленский, стало очевидным, что общественная травма у нас всех есть. И залечиваться не собирается.

Мне кажется это очень печальным.

За одно это Павленскому уже — спасибо.

Хотя…

Дверь жечь, конечно, было делом лишним. Что будет, если каждый из нас запалит «свою» дверь? Одно безобразие, я считаю!

Лучше скачайте бесплатно Донцову и почитайте. Пока не поздно.