Власть не несет человеку — самому человеку, который ею обладает, — абсолютно ничего хорошего. Это просто некая возможность сделать то, что можно сделать с помощью власти, но при этом самое большое искушение в том, что для себя делать ничего нельзя. Как только начинаешь делать для себя, так все ломается.

Фраза, достойная политика масштаба Маргарет Тэтчер. А сказал мне это Лев Шлосберг, депутат Псковского областного законодательного собрания. В большом интервью года три назад, когда я работала на радио. Это интервью я назвала тогда «Псковский рыцарь».

После принятия Госдумой «закона подлецов», запрещавшего усыновление российских сирот в США, депутаты придумывали разные способы разделить ответственность. Для этого, в частности, потребовали, чтобы законодательные собрания регионов одобрили принятый закон. И вот

единственное в своем роде Псковское заксобрание выдало сначала шестерых воздержавшихся и одного против, а после «проработки» — одного противника закона.

Да-да, всего один проголосовал против, да еще сказал страстную и очень красивую речь. Этим человеком был Лев Шлосберг — депутат от «Яблока».

Я и раньше слышала о нем. Он приезжал к нам в «Открытую Россию». Хотел открыть в Пскове Школу публичной политики. Но Ходорковский Псков забраковал. Там было всего 200 тыс. жителей, а эффективной считалась работа с полумиллионниками и выше.

В том интервью Лев рассказал мне о том, как несколько лет, будучи выпускником педагогического института, работал по собственной инициативе в колонии для несовершеннолетних города Себежа Псковской области. Как потом получал письма от трудных подростков, благодарных ему за человеческое отношение к ним. Как позже был депутатом последнего в советской истории съезда ВЛКСМ, как надеялся сделать страну лучше, честнее, разумнее… Как никуда не уехал из своего Пскова, где жили его предки.

Рассказал, как за него голосовали псковские националисты, несмотря на то что он еврей. Они говорили, что никто так не борется за сохранение псковских исторических памятников, как историк Шлосберг.

Потом были другие его подвиги. Без кавычек. Расследование о погибших в Донбассе десантниках, связь избиения журналиста Кашина с фамилией губернатора Псковской области. И многое другое, просто неизвестное «на федеральном уровне».

Этим летом я была в Пскове. После того давнего интервью я напросилась на приглашение Шлосберга. Он даже обещал провести экскурсию по Пскову, по Изборску, как-никак историк. Одним из самых больших впечатлений стала машина «сопровождения», то есть, попросту говоря, слежка, которая ездила за нами всякий раз, когда Лев садился к нам в машину. Заметная фигура, из-за него нас даже всех переписали на одном из постов ГАИ.

Я все время думала, как же они его терпят? Такого неподходящего, такого неудобного.

Человека, у которого есть ценности. Эти ценности почти дословно совпадают с заповедями. Теми самыми, которые положено знать каждому, кто по церковным праздникам стоит со свечкой. Те самые, которые «не убий», «не укради» и далее. Мы ни разу не говорили с Шлосбергом о религии или о церкви. Но на вечере памяти отца Павла Адельгейма Шлосберга принимали как друга.

Он как будто не из нашего времени, где и убий, и укради. Рискую оказать ему медвежью услугу этими словами, но если бы вдруг, как в сказке, у нас бы начались нормальные выборы, я точно знаю, за кого бы я и агитировала, и голосовала. Он мне очень нравится, этот «псковский рыцарь». Видимо, поэтому тем, другим, и не нравится. Ценности разные.

Я только одного не понимаю: Льва Шлосберга избрали люди, а выгнало, лишило мандата законодательное собрание. Разве так может быть, это же должны быть одни и те же персоны? Но бывает. Опять-таки, даже одни и те же законы мы понимаем по-разному. Но я все равно надеюсь, что моя страна когда-нибудь захочет иметь ценности Льва Шлосберга.