Общественность обсудила проект «Новый Очевидец» г-на Мостовщикова. Дискуссии касались того, насколько макет издания повторяет «Нью-Йоркера», в какой мере издание сможет выполнять те функции, кои «Нью-Йоркер» имел в виду, ну и всякое т.п. Отмечалось, что проекты г-на М-ва возбуждают к себе внимание, окрашенное приязнью, только потом один закрылся как нерентабельный, а другой после ухода редактора мутировал в кривляку.

Сам г-н Мостовщиков объяснил свою главредскую идеологию так: «Американский издатель журнала «Форбс» еще давно сказал удивительно правильную вещь: журналистика — это не сфера обслуживания. Журнал, газета — это площадка для присоединения. Если образ мыслей людей, которые там работают, и мир, который они видят, удобен и комфортен настолько, что к нему можно присоединиться, тогда это правильно».

Для сравнения: неохота и подумать о том, в чем состоит понятие комфорта, склоняющее людей жить в оболочке «Экспресс-газеты», «КП», «МК» и т.д. А тут о другой группе товарищей, о ней думать вовсе не противно. Конечно, удобство и комфорт являются тут эвфемизмами чего-то другого, что не сводится к понятиям своего круга, но интуитивно понятно. Похоже, проблема в том, что интуитивностей недостаточно.

По сетевым изданиям все нагляднее: если сайт фурычит имиджевой штучкой, то все о'к, предметом роскоши он работать может. Но если от него требуют статистику и прибыль, тут же начинается исход в сторону Киркорова и других желтых героев, с баннерами на темы приключений гениталий различных физлиц.

Конечно, не призывать же классово-близкую публику регулярно покупать данное издание в десяти экземплярах на предмет раздачи другим умственно-близким гражданам. Нет, некоторый тип жизни — который, в частности, г-н Мостовщиков отображал и отобразит — не станет окупаемым. И это загадка, учитывая количество людей, которым такой вариант не антагонистичен.

Можно предположить, что присоединяться, оплачивая вход, обламывает, но не в жабе дело. Речь-то об организации умственного комфорта, чего ж не заплатить. Это как посидеть в кафе с близким контингентом, занимаясь тем самым присоединением, а вовсе не исключительно обедом.

Но кафе кое-как выкручиваются, а вот медийные проекты никак не самоокупятся. Общепиту-то проще, там человек хотя бы на людях, да и выпить можно, а вот если он читает, то он у себя дома, пусть даже и в кафе сидит.

Это противоречие, похоже, принципиально: свой формат жизни не воспринимается предметом потребления.

Анонсные журналы и глянец, те да, служат для удовольствия частей тела и души. Если человек разрозненный, нувориш, то глянец сложит ему действительность в кучку. А вот если в физическом лице уже откуда-то имеется цельность экзистенции, то подписать его можно уже только на частности.

Но при этом он вполне ощущает эту «площадку для», но уже этого чувства вполне достаточно. Заявления г-на М-ва об очередном проекте хватает для факта присоединения: услышал — вот уже и присоединился.

Можно и читать иногда, а не попадется под руку — не беда: чем сам читатель хуже тамошних авторов? Он и сам умеет не хуже, да и ЖЖ на что придуман?

Так что данный круг лиц устроен фатально. Нет такого, что люди ходят-бродят неподалеку, а, читая соответствующие издания, могли бы войти внутрь. Нет, не прав М-ов: »... когда у тебя появляется пылесос, о котором ты полжизни мечтал, ты начинаешь хотеть чего-то еще». Тут никто не присоединяется. Почему? А непонятно, куда именно. Хотя и ощутимо интуитивно.

Все, в общем, нематериально: будто есть такая субстанция, которая объемлет всех, кого объемлет и никого кроме. Как бы даже влиятельная, но социально беззащитная. Вот такая вот фигня. Но пытаться все равно надо, а как же.