Цивилизация
63-й Каннский кинофестиваль открывается в обстановке вынужденно праздничной, но все-таки тревожной. Во-первых, погода прохладная — курортного настроения у именитых гостей нет. Мини-цунами, которое снесло несколько дней назад половину Лазурного Берега, конечно, не исландский вулкан, но достаточная причина, чтобы испортить настроение. Ветрено, дождливо, обещают грозы. Для простых обывателей — даже тех, которые с раннего утра кукуют у красных ступеней фестивального дворца в ожидании звезд, — не большая проблема: можно и ветровку накинуть, и зонтик раскрыть. А вот для самих знаменитостей, в числе которых на церемонии открытия и Рассел Кроу с Кейт Бланшетт (съемочная группа фильма открытия — «Робин Гуда»), и Джованна Меццоджорно с Кейт Бэкинсейл (члены жюри), — настоящая катастрофа.
Наряды шьются заранее, а позировать перед фотографами надо добрых минут десять: холодно, неуютно, а ты знай себе улыбайся.
Впрочем, чего уж там, атмосфера соответствует выбору президента жюри Тима Бертона: недаром фойе главного фестивального зала «Люмьер» обклеено жутковатыми рисунками этого анфан террибль американского кино. Чего от него ждать — не представляет никто. В каннском конкурсе он участвовал лишь единожды (призов не получил) с фильмом о худшем режиссере мирового кино — Эде Вуде. Он сам для здешних эстетов, которые в него влюблены, эдакий Эд Вуд: очаровательный монстр, способный выкинуть любой фокус. Например, отдать «Золотую пальмовую ветвь» Никите Михалкову с его «Предстоянием».
А что? Дикость вполне в духе Бертона, который вряд ли считает идеологический пласт, не заметит православной пропаганды и исторических неточностей.
Заявленной им установке («фильмы — те же сны») российская картина отвечает на сто процентов.
Хотя сейчас ничего нет глупее, чем делать прогнозы: ни одной конкурсной картины, кроме вышеупомянутого «Предстояния», никто в мире не смотрел — возможны любые сюрпризы.
Один из них уже выкинул глава отборочной комиссии Тьерри Фремо, включивший в конкурс буквально за сутки до начала фестиваля еще одну картину.
Это «Ирландский маршрут», фильм сурового британского гуманиста Кена Лоуча о британских солдатах в Ираке. Таким образом, число конкурсантов, у которых уже есть одна «Золотая пальмовая ветвь», выросло до трех человек: кроме Лоуча, получавшего высший фестивальный приз за «Ветер, который качает вереск», это иранец Аббас Киаростами («Заверенная копия») и еще один англичанин, Майк Ли («Другой год»).
Представительство британцев в Канне в этом году сильно как никогда.
Кроме Ли и Лоуча это Стивен Фрирз, который представит вне конкурса «Тамару Дрю», необычный кинокомикс для взрослых со сверхновой звездой Джеммой Артертон в заглавной роли, и, разумеется, сэр Ридли Скотт, автор «Робина Гуда», который из-за больного колена грозится не прийти на открытие: тут же все-таки не просто красная дорожка, а лестница, причем довольно высокая.
Публике, однако, хватит и Кейт Бланшетт с Расселом Кроу. Не говоря о самом фильме.
Индустриальная пресса изощряется в саркастических ремарках по поводу отбора «Робин Гуда» в качестве картины открытия Канна-2010. В самом деле, все шито белыми нитками: еще год назад дата премьеры подозрительно совпадала с днем открытия фестиваля. Чистая коммерция: продюсеры каннским отборщикам звезд на открытие — те фильму бесплатную рекламу.
Спорить не с чем, но есть один нюанс: кино-то в самом деле получилось превосходным.
Во-первых, сыграл свою роль выбор натуры: суровые окрестности Ноттингема, включая Шервудский лес, выглядят куда аутентичнее, чем декорации из смехотворного «Принца воров» с Кевином Костнером. Во-вторых, Ридли Скотт в полной мере учел текущую политическую конъюнктуру: его фильм о том, как политики используют героев в своих целях, а также о том, что любая демократия — мираж для идеалистов. В-третьих, впервые Робин Гуд и леди Мэрион предстали не опереточными обаяшками, а стареющими усталыми солдатами бесконечных европейских войн.
Дело тут не столько в личной харизме Кроу и Бланшетт, сколько в цельной и внятной режиссерской концепции.
Ридли Скотт последовательно делал антиромантическое, негероическое, суровое кино о том, что военные тактика и стратегия с XII века мало в чем изменились (недаром высадка вражеских войск на берегах старой доброй Англии как две капли воды напоминает высадку союзников в спилберговском «Спасти рядового Райана»). А тем, кому хочется средневековых красот, останется поле для фантазий, но уже за границей финальных титров: кино кончается как раз в той точке, где Робин Гуд оказывается вне закона и уходит в Шервудский лес стрелять королевских оленей.
