Цивилизация
Мистер Эрншо, владелец небольшого поместья «Грозовой перевал» в йоркширских пустошах, из христианских чувств усыновляет встреченного в городе бездомного мальчишку. Эрншо нарекает его Хитклифом и велит своим детям — сыну Хиндли и дочери Кэтрин – относиться к мальчику как к родному брату. Хиндли сразу начинает испытывать к новообретенному родственнику ненависть; Кэтрин, наоборот, становится неразлучной со странным, отчужденным другом. Вскоре старший Эрншо отходит в мир иной, и Хиндли, к тому моменту уже женатый, вступает во владение «Грозовым перевалом». Наконец-то он может не тайно, а открыто издеваться над Хитклифом – первым делом он вышвыривает названного брата за дверь, заставив его жить на конюшне и работать, как простого батрака. Кэтрин тем временем встречает богатого соседа Эдгара Линтона, который вскоре делает ей предложение. Девушка колеблется: она любит Хитклифа, но понимает, что пропасть между ними непреодолима, и брак с отверженным представляется для нее унизительным. Кэтрин решает принять предложение аристократа, и Хитклиф, узнав об этом, убегает прочь из «Грозового перевала». Он возвращается через три года: непонятно как разбогатевший джентльмен одержим идеей мести. Но «Грозовой перевал» в запустении: Хиндли, чья жена умерла родами, спивается и прожигает последние деньги за картами. Ну а Кэтрин, выйдя замуж за Линтона, покинула родное гнездо и теперь живет вместе с мужем в их семейной усадьбе. Возвращение Хитклифа в «Грозовой перевал» окажется для всех участников этой истории роковым.
Великий роман Эмили Бронте у нас, пожалуй, не так известен, как «Джейн Эйр» ее сестры Шарлотты,
меж тем в англоязычном мире «Грозовой перевал» — бессмертная «школьная» классика.
И, как любая классика, изначально не поддающаяся экранизации (в романе несколько рассказчиков, сложная структура «матрешки» и немалое количество действующих лиц), он множество раз подвергался заранее обреченным на провал попыткам перенести его на киноэкран.
Первая из них была предпринята еще в эпоху немого кино (не дошедший до наших дней фильм снимался непосредственно в доме Эмили Бронте в Йоркшире), последняя – три года назад (телефильм Коки Гидройка с Томом Харди в роли Хитклифа). Среди киноадаптаций, большая часть которых обрывает историю на середине, были как традиционно-костюмные (от голливудской версии Уильяма Уайлера с Лоуренсом Оливье до фильма Питера Космински с Жюльет Бинош и Райфом Файнсом), так и модернистские (от версии Жака Риветта, где действие было перенесено во Францию 30-х годов ХХ века, до молодежно-угарного MTV-уродца 2003 года). Британка Андреа Арнольд, обладательница «Оскара» за короткометражку «WASP», двух премий BAFTA (за триллер «Красная дорога» и драму «Аквариум») и приза каннского жюри, умудрилась совместить в своем фильме обе концепции. Ее версия «Грозового перевала», с одной стороны, будто бы следует букве книги (фильм снимался в Йоркшире, его действие разворачивается в середине XVIII века), с другой – настолько современна, что не имеет с первоисточником практически ничего общего.
Легенда о том, что Хитклиф был негром, возникла у литературоведов уже давно. Однако подробный анализ текста такое предположение отвергает: Хитклиф был «смуглолицым цыганом» с примесью не то индийской, не то южноазиатской крови (употребленное в романе слово «ласкар» можно трактовать и так, и так), но никак не африканцем. Слово «dark» (темный), неоднократно сопровождающее героя, вполне очевидно относится не к цвету его кожи, а к состоянию души. Тем не менее, взяв на главную роль непрофессионального темнокожего британца Джеймса Хаусона, безработного с криминальным прошлым, получившего эту вакансию на бирже труда, Арнольд осталась в рамках пусть и неправильной, но отнюдь не новой интерпретации.
Сменив не слишком понятный сейчас мотив социального неравенства на куда более очевидный расовый, она смогла прибавить «Грозовому перевалу» (в котором и так-то можно найти что угодно, вплоть до фрейдистских мотивов) актуальности, столь ценимой в мире современного артхауса: избивая названного брата, Хидли называет его словом «ниггер», и его ненависть оказывается порождением не только ревности, но и ксенофобии.
Хитклиф у Арнольд – бывший раб; человек, еще в детстве испытавший на себе ужасы насилия, изувечившего его душу. Тема насилия – не морального, как в книге, а физического – оказывается в фильме превалирующей. Арнольд полностью лишает романтической идеализированности природу, играющую в романе Бронте важное значение. В фильма она показана не только зачаровывающей (нужно отдать должное оператору Робби Райану, снявшему весь фильм ручной камерой, не уступающей своей магией работе Эммануэля Любецки для картин Терренса Малика), но и беспредельно жестокой. Все герои «Грозового перевала», в полном соответствии с романтической традицией, – порождения этой страшной силы, вот только в отличие от романтиков, которым природа представлялась обиталищем духа, Арнольд показывает ее как брутальный мир, в котором насилие – норма.
Персонажи истории любви и мести из не слишком богатых, но все же куртуазных джентльменов и леди превращаются в сквернословящую либо и вовсе безмолвную деревенщину, живущую не среди прерафаэлитских пейзажей, а среди слякоти и грязи.
Любовь уступает место нестерпимому желанию; страдание перестает быть душевной мукой и становится болью, угомонить которую можно, лишь разбив себе до крови лицо о стену. Такой приземленный мир куда ближе нам, чем вымышленная готическая вселенная Бронте. Перейдя из сказки в реальность, «Грозовой перевал» перестает казаться пугающим и жутким — он таким становится.
