Цивилизация
Жили-были три брата. Старший — Форрест Бондурант (Том Харди) говорил мало, все больше кряхтел и руководил производством и сбытом отборного самогона. Средний — Говард Бондурант (Джейсон Кларк), если ему не давали пить пару дней, мог голыми руками положить пол деревни. А младший — Джек (Шайа Лабаф) мел полы да иногда был допущен за руль старого фургончика. Жили они во времена «сухого закона» в округе Франклин, штат Вирджиния, известном в первую очередь тем, что из 100 жителей 99 были задействованы в нелегальном обороте алкоголя.
В фильме австралийского режиссера Джона Хиллкоута грубоватую гармонию бутлегерской жизни нарушают гости из Чикаго. Сначала на пороге заправочной станции (она же бар, она же дом родной) Бондурантов появляется красотка (Джессика Честейн) в поисках работы и тихой жизни. Затем приезжает обложить деревенщину данью городской тип в пижонском костюмчике и с напомаженным пробором — специальный уполномоченный Чарли Рейкс (Гай Пирс). Форрест Бондурант до денег не жадный, но горожанин ему не нравится.
О событиях тех дней за кадром рассказывает Джек, а изложены они его внуком Мэттом Бондурантом в романе «Самый пьяный округ в мире» (в американском прокате фильм в итоге назывался просто «Lawless», то есть «Вне закона»).
Автор сценария — музыкант, поэт и литератор Ник Кейв, он же отвечает за блюграсс, кантри и госпелы в саундтреке.
Давний соавтор Хиллкоута еще в далеком 1988-м участвовал в написании сценария, работал с Бликсой Баргельдом над музыкой и самолично сыграл буйного зэка в дебютном фильме своего земляка и товарища «Призраки... гражданской смерти» — хронике событий, которые привели к вспышке насилия в тюрьме строгого режима. Часть славы (сценариста и композитора) досталась ему и за «Предложение» — австралийский вестерн 2005 года про живущих вне закона братьев, средний из которых должен убить старшего, чтобы спасти от петли младшего.
Наряду с «Убийством Джесси Джеймса трусливым Робертом Фордом» Эндрю Доминика, еще одного философа жестокости из Австралии, «Предложение» было ренессансом метафизического вестерна. Поэтому даже сдержанное разочарование в экранизации пост-апокалиптической «Дороги» Кормака Маккарти не пошатнуло веру критиков в то, что фильм про — на этот раз американских — братьев вне закона должен закрепить за Хиллкоутом статус одного из главных певцов суровой силы, живущей в пограничных состояниях.
«Самый пьяный округ» критиков откровенно расстроил. Перестрелки, говорят, неубедительные, между фирменными приступами тяжелого рукоприкладства — какая-то тягомотина с пейзажами, Шайа Лабаф, понятное дело, многих раздражает.
Даже Тома Харди с его прекрасными вариациями реплики «хм» и на редкость красноречивым затылком обвинили в клоунаде.
Но все это эффект обманутых ожиданий. Вместо метафизики австралийцы, кажется, подсунули ерническую стилизацию.
Самогон из банок, перегонные аппараты по всему лесу, «форды» в диапазоне от развалюхи до новехонького родстера, Гэри Олдмен в роли местного гангстера выходит с томми-ганом на середину улицы и превращает в решето машину федералов с пассажирами. Есть совсем уж издевательские сцены вроде той, где Миа Васиковска держит на руках крошечного олененка, а примоднившийся Шайа Лабаф наводит на нее объектив фотокамеры.
Васиковска, как и Честейн, словно появилась из десятилетий между двумя мировыми войнами и играет здесь девчушку из секты меннонитов. Без сектантов (мормонов, меннонитов, амишей) в наши дни не обходится ни один хороший фильм про Америку: в своей архаичности они неизменны и равно уместны как в 2000-е, так и в 1920-е.
Шляпы, бороды, кибитки, отказ от прогресса — настоящее американское почвенничество.
В общем, понятно, что так смущает недовольных: Хиллкоут с Кейвом тащат на экран все подряд без какого-либо самоограничения. Как называется самогон в Америке? Moonshine, то есть «лунный свет». А кто любит луну? В жилах Бондурантов, как свидетельствует местный шериф, течет кровь индейцев чероки,
и когда в полнолуние Форрест оказывается на пороге смерти, над заснеженным лесом раздается волчий вой.
Когда же беду на хвосте приводит Джек, во всю глотку воет уже их брат Говард.
Тут не сельские жители столкнулись лбами с городскими, а уже что-то из сумеречной области «оборотни против вампиров». На импровизированном собрании бутлегеров герой Тома Харди называет специального представителя Чарльза Рейкса кровососом. В следующей же сцене специальный представитель, ровно как светские вурдалаки из рассказов Алексея Толстого, причмокивает и в ответ на сообщение о том, что Бондурантов местные почитают неуничтожимыми,
заливается мерзким смехом: «Вы хотите сказать «бессмертными»?».
В «Предложении» среди скал скрывался подобный полковнику Курцу убийца-стихолюб, но и те, кто забивал плетьми до смерти его брата-подростка, приятными людьми не были. И только один англичанин вглядывался в бескрайнюю Австралию из окна своего до смешного английского домика посреди пустыни, вопрошая: «Что это за новоявленный ад?». Что для того, кто видел эту пустыню, — американские 1930-е? Это для жителей США их Запад — Дикий. Для австралийцев же — просто игрушечные салуны, игрушечные ружья и игрушечная кровь на игрушечных кастетах.
