Рецензия на сериал «Разрабы» от автора «Из машины» и «Аннигиляции» Алекса Гарленда

Русский Сергей (Карл Глусман) и американка с китайскими корнями Лили (Соноя Мидзуно) — пара, которая работает в компании Amaya, специализирующейся на квантовых вычислениях. Лили занимается шифрованием, Сергей вместе с двумя коллегами пишет программу, способную предсказывать поведение простейших организмов. После презентации программы главе Amaya Форесту (Ник Офферман, совсем не похожий на себя в «Парках и зонах отдыха») юношу приглашают в сверхсекретный отдел разработчиков. Его сотрудники обитают в боксе, левитирующем посреди огромной клетки Фарадея. Сергей соглашается, однако в конце первого рабочего дня его убивают. Лили решает провести собственное расследование.

Мини-сериал «Разрабы» — вроде бы опять, как водится у Алекса Гарленда («Из машины», «Аннигиляция»), философская фантастика с детективными реверансами, но теперь к конструкции прикручены интенсивный технотриллер о промышленном шпионаже и драма про оскорбительно умных людей. Никого не жалеют с самого начала. Сергей и Лили в одной из первых сцен выпаливают терминов на добрый словарик. Через некоторое время героиня Мидзуно, которая играла у Гарленда везде — и отлично, на ходу высчитывает числа Фибоначчи. Потом приходит смирение и становится легче, — 15 лет назад так было с «Доктором Хаусом».

В перекурах Гарленд раздает фирменные визуальные оргазмы, построенные на помещении рукотворных футуристических объектов в центр девственной природы. Все, разумеется, до обсессивности симметрично; за камерой по обыкновению сидит Роб Харди, снимавший «Из машины» и «Аннигиляцию». Это красиво, но не только: уважение вызывает как минимум способность постановщика бесконечно, судя по всему, цитировать кубриковский монолит, — причем так, чтобы не приедалось. По ощущениям «Разрабы» парят в пространстве между лучшими моментами «Мира Дикого Запада» и «Маньяка» Кэри Фукунаги, еще одного гипнотизирующего зрелища, явно не обделенного воздействием ЛСД. От смысловой плотности наполнения кадра в сериале порой хватаешься за сердце. Взять хотя бы исполинский маскот Amaya — девочку в голубом платьице, похожую на статую восточного божества, что возвышается над лесами вокруг кампуса (на самом деле это памятник дочери Фореста, мужичка с достоевской тоской в глазах; компанию он назвал в честь мертвого ребенка).

Мелькающие религиозные референсы и периодическая медитативность напоминают о любви режиссера к Андрею Тарковскому (главным образом к «Сталкеру»). В первом эпизоде над Форестом натурально загорается нимб. Иногда многозначительно подвывает церковных хор, записанный Джеффом Бэрроу из Portishead, постоянным композитором Гарленда, который сам некогда был постоянным сценаристом Дэнни Бойла («Пляж», «28 дней спустя», «Пекло»). Но в отличие от «Из машины» и «Аннигиляции», в «Разрабах» пока с большим отрывом побеждает именно Стэнли Кубрик. Отправная точка всей истории в некотором смысле позаимствована как раз у него: как мы помним, классик задавался вопросом свободы воли в «Заводном апельсине». Гарленд же придумал сериал после изучения детерминизма — теории о всеобщей причинности; она предполагает возможность предсказания выбора (и, следовательно, отрицает его существование).

На фоне брексита и грядущего переизбрания Трампа подмигивание кажется особенно неприкрытым, но спишем это на занятное совпадение, — пускай случайностей, согласно сериалу, и не бывает. Впрочем, современная повестка все равно скребет мутную ткань «Разрабов», что приводит к несколько комическому эффекту. Например, пока складывается ощущение, будто (небольшой спойлер, можно перейти к следующему абзацу) русские разведчики здесь самые разумные и хорошие люди, поскольку оставлять деятельность Amaya без присмотра и правда было бы безумием.

В общем, так же, как «Разрабы» погружают в себя, временами они норовят выплеснуться наружу. И раз уж в последнее время искусство обрело привычку выходить за рамки собственного медиума (см. скандал вокруг «Дау»), не лишним будет отметить: лучшее в сериале начинается после того, как просмотр окончен. Речь не столько о ярком послевкусии, сколько о провоцируемом умозрительном процессе; редкое кино способно так потеребить экзистенциальный фундамент под зрительскими ногами. Плюсом видится даже старомодный релизный график: пока есть только первые две серии, остальные шесть будут выходить по одной раз в неделю; подумать время найдется.