Цивилизация
«Я специально приехала из Зелика (разговорное название подмосковного Зеленограда. — «Газета») здесь погулять. Пока ехала, столкнулась в электричке с подругой мамы, и она сказала, что мне нельзя так одеваться», — рассказывает девушка-неформалка, которую я встречаю сразу у выхода из метро «Китай-город».
На мой непросвещенный взгляд, она выглядит как школьница-горничная из японских мультиков.
«Не знаю, как называется этот стиль, я не разбираюсь. Я сама сшила себе юбку, сумку и гетры за две ночи. Вообще это сумка бабушки, я ее покрасила и перешила. Ну, у меня просто денег нет», — признается 23-летняя Маша (имя изменено).
Улицы Китай-города вокруг нас заполнены народом. Жизнь кипит здесь и в будни, и в выходные, прохожие непрерывно куда-то спешат, как это принято в Москве. В толпе мелькает много людей в странной одежде, в основном подростков. По заданию редакции, мне надо к ним внедриться, но этому немного мешает два факта: я одеваюсь абсолютно обычно («нормис», как насмешливо называют нас неформалы) и очень «старая» по меркам Китай-города (мне 28). К счастью, как я и рассчитывала, внешний вид Маши привлекает из толпы других «нефоров». Стоит посидеть пять минут у метро, как подлетает парень в розовой футболке и приглашает на концерт «для своих» под сомнительным названием «Бэдтрип фест».
«Вы классно выглядите! Знаете этого рэпера? Приходите вечером на его выступление, вход бесплатный, будут альтухи, татуированные, все будут! Но алкоголь надо самим покупать», — заманивает он.
«А ты там работаешь?», — интересуюсь я.
«Не, друзьям помогаю. Я еще сегодня впервые саппортом буду. Типа, буду следить, чтобы никто не сдох, когда вы все обкачаетесь алкашкой. А вам обеим есть 18?», — с подозрением уточняет он.
Промоутер убегает, его сменяют две подружки Маши, тоже неформалки, приехавшие гулять по Китай-городу. Девочки не против моей компании и соглашаются провести в самое модное место этого лета — двор между синагогой и заброшенным общежитием. Тут субкультурщики собираются с друзьями, знакомятся с похожими сверстниками и находят свою любовь. «Только если там будет ее бывший, мы уйдем», — предупреждают девушки.
В улочках Китай-города могут заплутать даже завсегдатаи, и в нужный двор мы сворачиваем только с третьего раза. Неожиданно я понимаю, что знаю этот уголок — мы отдыхали тут с друзьями, когда я еще училась в университете. Хорошо помню эти вечно пустые детские площадки на холме, где не было никого, кроме нас, помню, как осенью над ними мрачно чернели окна «заброшки», а мы ежились на ветру с пластиковыми стаканчиками в руках и болтали, как весело было бы туда залезть (но, кажется, так этого и не сделали), помню, как к ночи всегда бежали наперегонки к последнему поезду метро, ведь денег на такси ни у кого не водилось. Теперь тут все иначе. Площадки даже днем заполнены кучей нестандартного народа, все выглядит как-то посветлее и поновее, разве что вечная заброшка никуда не делась.
«В этом дворе уже столько поколений сменилось. Лет 15 назад здесь геи («Международное общественное движение ЛГБТ» признано экстремистским и террористическим, запрещено на территории РФ) собирались, потом футбольные фанаты. Это действительно место силы, оно всегда притягивает молодежь», — рассуждает взрослый продавец ближайшего секонд-хенда.
Магазин работает много лет, и старые сотрудники успели повидать разные смены неформалов. По словам моего собеседника, нынешние «еще спокойные»: вещи не воруют, пьяные в магазине не скандалят, ведут себя прилично.
Сам «спот нефоров» (разговорное название двориков. — «Газета») условно делится на три зоны, которые находятся на разной высоте холма. В самой нижней — магазины, бары и лавочки (которые интересуют подростков куда больше мест, где надо платить), выше — детские и спортивные площадки. Больше всего неформалов на детской площадке посередине — там особенно уютно, со всех сторон от чужих взглядов скрывают дома, и нет «нормисов» в виде посетителей ближайших кафешек.
Проход на детские площадки, больше всего популярные у неформалов
Анна Громова/«Газета»Когда мы туда доходим, даже мои провожатые удивлены количеством людей (при том, что на улице еще светло, а главная тусовка начинается с заходом солнца). Каждая компания оккупировала свою скамейку, но все выглядят примерно одинаково. К вниманию журналистов ребята явно не привыкли и очень смущаются, когда я обхожу лавочки с вопросами, но никто не отказывается пообщаться или сфотографироваться. За время опроса я не встречаю ни одного человека хотя бы в районе 25 лет, большей части нет даже 18.
«Мы каждый день здесь, пока каникулы. Надоедает, конечно, но в Москве стало мало мест, куда можно прийти. Да, бывает жесть, постоянно кто-то [дерется], вызывают полицию. За бухание многих забирают. Пейте лучше внизу или выше, сюда охрана приходит. Росгвардия еще иногда приезжает, но особо никого [не трогают]», — делятся школьники.
«Я дерусь со всеми!», — улыбается молодой качок, подслушав обрывок разговора.
«Зачем ты дерешься?» — уточняю я.
«Мне 14, что ты хочешь от меня!» — смеется он.
Из «жести» подростки припоминают, как недавно подрались с инвалидами, которые, по всей видимости, тут же выпивали. Один из последних, якобы, был без ноги, но сам спровоцировал конфликт, начав бить школьников. «Он меня вот так за шею схватил! Что мне было делать? Мы их перцем залили в итоге. А полицию вызывали, никто не приехал», — возмущается парень.
Далеко не у всех в руках открытый алкоголь. Довольно непривычно, в мое время на Китай-городе мало кто из молодежи гулял в трезвом виде. Некоторые подростки говорят, что стараются не пить, и что в пьющих компаниях «скучненько». В целом собравшиеся производят другое впечатление, чем я ожидала — это не протестные панки, а довольно застенчивые и наивные, по сути, совсем еще дети. Несмотря на рассказы про жесть, за своими огромными ботинками, черными одеждами и вызывающим макияжем они кажутся мне трогательно беззащитными. Радует, что большинство не жалуются на родителей и учителей, а говорят, что их внешний вид воспринимают довольно спокойно и даже поддерживают. Правда, одна девушка отмечает: «Мама считает, что во мне бесы».
«Моя мама поддерживает, что я не как серая масса. Она у меня сама всегда выделялась, и когда я захотела покрасить волосы, сама меня красила. Только вы ищете нефоров, а их тут нет. Тут все нормисы, они просто внешне выглядят так», — описывает девушка с двухцветной прической и в больших черных очках с шипами.
«А что такое настоящий нефор?» — проверяю я.
«Это не про одежду, а про то, что в голове», — подумав, формулирует девушка.
Никто на Китай-городе, действительно, сам себя не считает «нефором». Это обозначение, придуманное для них другими людьми. Говорить, что ты нефор, — «кринж», объясняют мне ребята. Как и кринж вообще относить себя к какой-то субкультуре — мир изменился, здесь больше нет места панкам, готам и эмо, а молодежь больше не привязывает себя к какой-то идеологии или определенной музыке, как это было раньше, и не вкладывает в свой облик выраженный протест против чего-либо.
«Просто мы модненькие челики, нравится такой стиль, такая одежда», — высказываются мои собеседники.
«А неформал это вообще что? Вот боны (термин для обозначения неонацистов и националистов. — «Газета», они неформалы или нормисы? Мне кажется, тогда уж весь мир нефоры, ведь мы все чем-то отличаемся, мы все уникальны», — рассуждает продавец секонд-хенда.
«Пусть меня автоваз заберет»
В какой-то момент по площадке проходит слух, что «надо валить», сейчас приедет полиция. После этого появляется одинокий охранник. Он терпеливо подходит к каждой компании и просит уйти, но не насовсем, а просто конкретно с этой площадки в соседние дворы. Охранник молодой и общается с «нефорами» мягко, на равных, те в ответ ведут себя послушно, называют его по имени.
«Мага (имя изменено), что случилось?» — грустят парни.
«Три жителя из соседних домов звонили в полицию. Оттуда и оттуда сейчас зайдут менты, начнут всех гасить. Бухали некоторые у вас, кстати», — объясняет тот.
«Кто бухал? Покажи, мы сами с ними разберемся! Ладно, удачи, Мага, спасибо, что всех предупредил».
«По-моему, с алкоголем уже ушли люди. Получается, ребята могут тут остаться?» — встреваю я в диалог.
«Нет. Запрещены массовые скопления неформалов», — отрезает Мага. То же он, как мантру, повторяет и школьникам.
«Это что за запрет, нет такого закона. Если они без алкоголя, вроде, у полиции нет основания их забирать», — возражаю я.
«Если им надо, кого угодно заберут. Запрещено массовое скопление неформалов, спросите в ОВД Басманный, они вам все скажут», — пожимает плечами охранник.
Разговорившись со мной, он делится, что «не первый, не второй и даже не третий год» работает на этом месте, но проблем с «нефорами» никогда не имел, хотя гоняет их в одиночку. Гоняет только с популярной детской площадки посередине, тусоваться и пить выше или ниже, с его слов, почему-то уже можно. Из самых жестких историй вспоминает перестрелку из травмата на этом месте. Правда, стреляли не «нефоры», а скинхеды.
«Раньше хуже были. Буянили больше. Но и сейчас жители массово пишут обращения. Поэтому я жду осени, когда они перестанут собираться», — вздыхает Мага.
Другие школьники рассказывают, что еще недавно Китай-город был скромнее. «Раньше тут панки тусовались. Потом по всему КГ стояли автозаки, поэтому КГ надолго забыли. А сейчас опять. Я вообще не понимаю, почему полиции [все равно] на это место», — недоумевает девушка.
«Я никуда не пойду принципиально отсюда. Пусть меня автоваз тогда заберет. Я так и скажу дядям полицейским», — упирается другая на детском аттракционе.
«Какой еще автоваз?» — не понимаем мы.
«Ну, этот, автозак! У нас в селе просто такого нет».
Выясняется, что она приехала на Китай-город аж из «села Кудеевка» под Уфой, вместе с сестрой. Двойняшки с разницей в 17 дней, одинаковые стрижки с красной прядью. Мне говорят, что совершеннолетние, но позже оказывается, что им 17.
«Мы не нефорки, мы просто бухаем тут. Сюда, ой, долго ехали. А че делать, у нас там ничего нет, заняться нечем. Ночевать будем на улице, когда парк закроется, куда деваться. Обратно поедем, когда накопим денег на электричку, мы немного не рассчитали траты. У вас мороженое, которое у нас 35 рублей стоит, продается за 79!»
«А такие, как тут одеты, есть у вас в селе? Какую музыку вы слушаете?» — удивленно засыпаю я их вопросами. Они кажутся мне какими-то пришельцами из советского прошлого, когда люди из других областей на электричках ездили в Москву «гулять».
«Нет, таких у нас нет, ты что! Музыку слушаем, какую по радио передают, у нас интернет там плохо ловит», — простодушно описывают сестры.
Под давлением охранника гости из Уфы все-таки ретируются. Я же знакомлюсь с единственным нормисом здесь, кроме меня — высоким 20-летним Пашей, мастером спорта по плаванию. У него скромный пирсинг на лице и проколото ухо — по местным меркам, это «ни о чем».
«Нечестно, если бы тут был парк, полный нормисов, никто бы не приехал из полиции. Это дискриминация по внешнему виду», — укоризненно говорит Паша охраннику.
«Так они спокойно не могут сидеть. Если будет скопление неформалов, будут драки, алкоголь, перцовками людей заливают. Ладно бы они сидели тихо», — отвечает он.
«А мне нравится с нефорами тусоваться больше, чем со спортиками какими-нибудь. Они добрые и открытые чуваки, на самом деле. Единственное, что мне в нефорах не нравится, это их обувь, эти батоны на ногах. Я люблю «конверсы», ну, худую обувь, так сказать», — поясняет Паша.
Вечереет. Вместе с Пашей и компанией Маши мы уходим на андеграундный концерт, куда нас зазывали днем. Полиция на спот так и не приходит — в нижнем дворе появляется патрульная машина, но, постояв, сразу уезжает. Подростков же становится только больше.
«Никогда не бегите от сотрудников»
По дороге на концерт выясняется, что нас обманули — рэпер, которого нам рекламировали, не может выступать, он «уже месяц в реанимации». Вместо рэпера в клубе на том же Китай-городе выступают другие исполнители, которые настолько андеграунд, что их не знают даже в моей компании. Публика — такие же «нефоры», но постарше: на входе проверяют паспорт. Это заведение тоже очень модное, вечеринки здесь проходят каждый день, в любую ночь, как и сегодня, клуб полностью забит. Вечером и ночью часть «нефоров» предпочитает сидеть не на споте, а просто гулять вокруг клуба, пока не откроется метро.
«Знаешь, моему брату 30, и он уже в такие места не ходит. Он как-то — раз! — и соскуфился. Только дом и работа. Все друзья его женились, а в одного грустно тусить. Потом, мне кажется, с возрастом ты влетаешь в ответственность: офис, ипотека, семья, дети. А я думаю, главное — не стареть душой», — признается Паша, когда мы сидим на улице у клуба. — «У меня вот установка — вечно молодой, вечно пьяный. Мама просит снять пирсинг, но я говорю ей, никогда. Я ношу его не потому, что это модно или в каком-то обществе принято. Просто я смотрю в зеркало и понимаю, что это я, это часть меня. Я даже отказывался от работы из-за этого. Хотя в будущем, я думаю, наоборот, будет круто быть без татуировок и выглядеть обычно. Люди всегда любят выделяться, и когда все вокруг нефоры, выделяются уже, наоборот, нормисы».
Послушав концерт, мы возвращаемся проверить любимые дворики. Там «нефоров» отлавливают два крепких росгвардейца. По закону, после 23:00 несовершеннолетние не могут находиться одни на улицах Москвы (как и распивать в общественном месте). На часах 23:01, поэтому силовики никого не задерживают, ограничившись строгим внушением. Оба молодые, и с «нефорами» разговаривают по-дружески.
«Ты зачем побежал от меня, мы же спокойно с вами говорили?» — выговаривает один молодому парнишке.
«Это инстинкт», — разводит руками тот.
«Мы сдаем норматив три километра за девять минут, мы же вас догоним все равно».
«А я в Рязани у себя тоже много раз занимал первые места по бегу», — хорохорится парниша.
«Я бы тебя легко остановил, но мне тебя было жалко: удар автоматом, и ты бы покалечился», — с этими словами росгвардеец демонстрирует всем автомат. — «Никогда не бегайте от сотрудников, проще спокойно поговорить».
«А штраф за распитие сколько? А если я в машине на парковке пью?» — выясняют пойманные альтушки.
«Штраф 500 рублей, но вы потеряете в участке очень много времени. В машине можно, если мотор выключен, если заведен, считается, что вы в движении. О, вон девушки еще идут, они точно несовершеннолетние», — переключают внимание силовики и уходят дальше пешком патрулировать район.
Мы их не интересуем и спокойно проходим мимо, к лавочкам. Несмотря на облаву, свободных мест все еще мало, некоторые боятся уходить дальше на улицу, чтобы не натолкнуться на полицию.
«Как думаешь, кто из них через десять лет останется нефором?» — спрашиваю я Машу, оглядывая текущую смену Китай-города.
«Никто», — сразу отвечает она.