В массовом сознании так называемая «белоэмиграция» прочно ассоциируется с Парижем – «Мон шер ами, мы здесь с тобой Мишели…». Между тем наши соплеменники, бежавшие от революции, становились не только Мишелями и Николя, но и более привычными Михаями и Николами. Судьбам русских эмигрантов, осевших в славянских странах, посвящены две выставки, одна за другой открывшиеся в Выставочном зале федеральных государственных архивов.

24 января начала свою работу выставка «Есть на карте место…». Российская и белорусская эмиграция в Европе в 1920–1930-е годы», организованная архивистами России и Белоруссии и посвященная жизни эмигрантов в Чехословакии, а 30 января – выставка «Русская эмиграция в Югославии в документах Архива Югославии и Государственного архива Российской Федерации». Такой вот семейный портрет славян образовался, и открывающая «пражскую» выставку архивная фотография первого президента Чехословакии Т. Масарика смотрится как нельзя к месту – как известно, «пан президент» был одним из главных идеологов панславизма.

Обе выставки, располагающиеся в соседних залах, в восприятии посетителей сливаются в одну. Рассказывают-то они об одном и том же – жизни «бывших» в краткий спокойный промежуток между двумя мировыми войнами. Да, Прага и Белград не столь экзотичны, как аргентинский Буэнос-Айрес, где наших тоже осело немало, но только там было возможно ныне позабытое и выветрившееся за сварами «социалистического общежития» ощущение славянского единства. Когда разглядываешь фотографии членов правления «Чешко-русской Едноты», функции которой понятны без перевода, читаешь декларацию общества малороссийских и белорусских студентов с символическим названием «Единство русской культуры» или документы о том, что «Королевство сербов, хорватов и словенцев» оказалась единственной страной, где русские эмигранты получили все гражданские права вплоть до поступления на военную службу, понимаешь, что измочаленное вдрызг словосочетание «братские народы» когда-то воспринималось совсем по-другому. Вот только почувствовать это где-нибудь, кроме как на этой выставке, сейчас вряд ли возможно.

Бесспорно, уникальны и личности, о которых рассказывает экспозиция. Если Париж был политическим центром русской эмиграции, Берлин – ее культурной столицей, то Прага являлась образовательным центром русского зарубежья и, естественно, привлекала огромное количество эмигрантов, среди которых были мировые знаменитости. На выставке можно увидеть подлинные документы Набокова, Бальмонта, Бунина, Шаляпина, Белого, Цветаевой, Сикорского, Ходасевича, Куприна и многих других. Документальные выставки бесценны тем, что там властители дум предстают не бронзовыми памятниками, а обычными людьми, притирающимися к новой жизни. Известный юморист Аверченко гордо позирует фотографу в Чешских Будеовицах, которые его коллега Гашек еще не обессмертил в своем «Швейке», Мережковский в Югославии мечтает: «Через Белград будет мой путь в Москву и Петербург», Нина Берберова смиренно ходатайствует о публикации своих рассказов…

Скоро все это завершится, осевшие в Чехословакии будут спасаться от гитлеровского аншлюса; эмигранты, прижившиеся на Балканах, бесповоротно разойдутся – одни уйдут в «Русский защитнический корпус» и будут сотрудничать с оккупантами, другие сформируют «Союз советских патриотов» и начнут партизанить вместе с югославами. Но это уже за пределами «снимка на фоне времени», мастерски сделанного авторами выставок. Выставки действительно выполнены с обычным для Госархивов тщанием и профессионализмом – продуманная экспозиция, хорошая атрибутация, удобство восприятия даже для самых неподготовленных посетителей.

Не стоит, конечно, сбрасывать со счетов, что обе выставки уже «обкатаны» — «чешская» демонстрировалась в прошлом году в Минске, а «югославская» — в Белграде. Но тем показательней успех, который они там имели: как сообщил руководитель Федеральной архивной службы России Владимир Козлов, открытие выставки в Белграде собрало сотни людей. Он же заверил, что тема будет продолжена. Так что, возможно, скоро мы сможем увидеть жизнь русских в Харбине, Мельбурне и других «центрах рассеяния».

До 21 февраля.