В Третьяковской галерее, в той ее части, что на Крымском валу, работает выставка Андрея Дмитриевича Гончарова. Она затеряна в лабиринте залов основной экспозиции, и шансов на массовое посещение у нее немного, может, поэтому висеть она будет аж до весны, спрятанная в укромном уголке, но потенциально доступная. Третьяковке почему-то полюбились такие вкрапления временных экспозиций в стационарную. Так что гончаровская выставка в упомянутом лабиринте не одинока: если пойти в одну сторону, повстречается коллекция Г. Костаки, в другую – альбомы Ильи Кабакова.

Работы Гончарова взяты из самой Третьяковки, из собрания семьи художника и частной коллекции.

Оправдательный повод для выставки – дата, круглее не придумаешь, — 100-летие со дня рождения. Показывают живопись, рисунки, акварель, гравюру.

Не показывают монументальных росписей, театральных декораций, преподавательской работы в Полиграфическом институте, нескольких поколений учеников, громадного авторитета в профессиональных кругах. Поверьте на слово – все это было, а последнее, пожалуй, и сейчас существует.

Судьба театральных работ понятна, монументалка тоже не сохранилась: время было такое – без пиетета к стенным росписям.

Относились к ним довольно прозаически: надо было изменить декор станции метро «Измайловская» после реконструкции (она перестала быть «конечной» и вскоре получила название «Измайловский парк») – без лишних сомнений закрасили гончаровскую роспись плафонов приятной белой краской. Другие монументальные работы мастера ожидала схожая участь, от них на выставке – только несколько эскизов.

Гончаров в третьяковских залах, конечно, не новичок: в основной экспозиции, в двух шагах от нынешней выставки, его работы тоже есть. Это «Смерть Марата» и «Шарманщик» – экспрессивная живопись раннего ОСТа, середины 1920-х годов, времени, когда Гончаров с Дейнекой и Пименовым создали это объединение. Они тогда заканчивали ВХУТЕМАС, были молодые и энергичные, еще не битые «формализмом».

До ВХУТЕМАСа были Государственные свободные мастерские, перед этим – студия Ильи Машкова, а еще раньше – уроки в частной студии Юона. Во ВХУТЕМАСе Гончаров поучился живописи у Александра Шевченко – не понравилось, перешел в графики, потом – на отделение ксилографии к Фаворскому. Здесь, по собственным словам, «нашел то, чего искал». Гравюра стала заработком и любимым делом на всю жизнь. Более того, в ксилографии нашел свой стиль, стал самостоятельным.

«Раньше я думал, что я кубист», — писал Гончаров в своей автобиографии 1935 года.

Может, так и было, но на выставке этого не увидеть, разве что отголоски кубизма можно найти в гравюрах мастера. А вообще-то самые различные влияния читаются в работах, особенно в ранних, 1920-х годов: здесь и Шевченко, и Фаворский, и немцы всякие, и несомненное влияние древнерусской иконной пластики. А Машкова поначалу почти копировал, правда, на выставке нет тех натюрмортов с хлебами, что, глядя на репродукцию, легко приписать руке учителя; но они существуют в природе и на самом деле передают манере Машкова пламенный привет. Алаверды от учителя – портрет самого Гончарова 1919 года, мальчишки еще по сути, – вывешен в самом начале экспозиции.

Универсальность гончаровского таланта – довольно редкая вещь.

«Считаю, не должно быть графиков и живописцев, оформителей книги или театральных художников. Должны быть просто художники, хорошо знающие разные материалы и умеющие в них работать. Должно быть так, как у Леонардо, Микель-Анджело, Дюрера», — писал Гончаров все в той же автобиографии. «Просто художнику» удавались в равной степени гравюрные иллюстрации, которые на выставке начинаются с дипломной работы («Пугачева» Сергея Есенина), акварельные пейзажи (в которых даже «Цементный завод» и «Нефтяные баки» выглядят романтическими местами), монументальные сюжеты (эскизы панно Дома Красной Армии в Минске – залитая светом идиллия). И живопись интересная: от упомянутой «Смерти Марата» 1927 года до натюрморта 1957 г. с рифмованным названием «Красное на красном и зеленый кактус» (названьице совершенно в духе эпатажных 1910-х).

Есть надежда, что пытливым зрителям хватит времени на поиски в Третьяковке пресловутых залов 18, 19 и 20 — выставка Гончарова там прочно устроилась на зимовку.

Третьяковская галерея. Крымский вал, 10, залы 18–20. «Андрей Гончаров. 1903–1979». До весны 2004 года.