В среду Мосгорсуд снова вынес оправдательный приговор медикам из 20-й городской больницы, которых обвиняли в изъятии почки у еще живого пациента.

В чем обвиняют трансплантологов

Вкратце, версия прокуратуры такова. 11 апреля 2003 года в столичную больницу № 20 с тяжелой черепно-мозговой травмой поступил 53-летний Анатолий Орехов. Бригада реаниматологов — Петр Пятничук и Любовь Правденко — в течение пяти часов пыталась оживить пациента. Три раза у Орехова останавливалось сердце. В 16.00 медики приняли преступное решение — больше не спасать Орехова, а вместо этого поскорее вырезать из еще живого пациента почку. Рядом готовилась к операции по изъятию вызванная из МКЦОД бригада трансплантологов в составе Ирины Лирцман и Баирмы Шагдуровой.

Орехову уже помазали живот йодом, руки завели за голову и связали бинтом, а в кровь готовились впрыснуть спецраствор для снятия напряжения в мышцах. В этот момент в палату вошли сотрудники милиции и врачи госпиталя ГУВД Москвы. Медики определили, что Орехов еще жив (прощупывался пульс, рука двигалась, поддерживалось искусственное дыхание) и принялись его реанимировать. Через час тот окончательно скончался.

О том, что приговор по делу будет оправдательным, не знал никто, кроме федерального судьи. Но адвокаты в Московский городской суд явились в прекрасном расположении духа, а защитник подсудимой Баирмы Шагдуровой Евгений Мартынов, едва появившись, принялся искать тех, с кем можно «обмыть» наиболее вероятное решение суда. Сама Шагдурова тихо сидела в сторонке с сыном и про предстоящую пьянку не догадывалась. «Я волнуюсь», — только и смогла сказать она.

Как это принято в российских судах, назначенное на 10.00 зачтение приговора началось только в 12.00.

Подсудимые, их коллеги и родственники, журналисты и юристы рассматривали появившегося на этаже пожилого мужчину в коричневом пальто. Это был Николай Корняков, чью дочь еще в 1995 году, по его утверждению, замучили в 20-й горбольнице. Корняков уверен, что при этом у нее изъяли органы, но какие – не знает. «Душить надо таких врачей! – скандалил он. – Я этого врача все равно убью». «Перебор», — заметили корреспонденты. К мужчине двинулся судебный пристав. «Не шумите, пожалуйста», — мягко дал совет он. Но Николай Корняков все равно выкрикивал антисемитские лозунги, разоблачая новый заговор врачей. Из зала его так и не вывели — видимо, никому не мешал.

В другом углу адвокаты подсудимых разоблачали антизаговор. «Таскает деда прокуратура, как жупел», — обронил Евгений Мартынов. Видя интерес СМИ, тему развила адвокат Людмилы Правденко Елена Антонова – она уверена, что без подсказки обвинения Корняков никогда бы не нашел дорогу в Мосгорсуд, на пятый этаж, где судят ее клиента.

Тем временем адвокат Петра Пятничука Юрий Костанов попытался пройти в зал судебных слушаний, заметив, что в нем скрылись государственные обвинители. Как позже признался сам Костанов, он был далек от мысли, что «прокуроры отправились пить чай с судьей», но в этот момент решался «вопрос равноправия сторон».

Прав у председателя президиума Московской коллегии адвокатов оказалось явно недостаточно.

Юноша-пристав прижал дверь носком ботинка, едва не защемив адвокату Костанову лицо. Защитник упрямо потянул дверь на себя. Советник юстиции навалился на дверь плечом. «Почему вошли прокуроры?! – крикнул юрист. – Адвокатам нельзя, а им можно?! Где ваш начальник?»

Не добившись от пристава вразумительного ответа, Юрий Костанов выплеснул свой гнев в беглом интервью «Газете.Ru». Из него стало ясно, что дело врачей-трансплантологов, по мнению адвоката, изначально было инициировано неким «высоким чиновником из Минздрава». «Поначалу речь шла о том, чтобы перетянуть на себя денежные потоки, ведь бюджетное финансирование российской трансплантологии достаточно велико. По крайней мере, лучше, чем в других областях медицины, — сказал Костанов. – Поняв, что это не удается, возникло желание получить хотя бы информационное преимущество. То есть первыми получать данные о потенциальных донорах из больниц. В результате было инициировано это дело».

Однако уголовное преследование трансплантологов Московского координационного центра органного донорства (МКЦОД) ударило по всему направлению – операции в России по пересадке почек практически прекратились. Если раньше в месяц по Москве проводилось пять-шесть изъятий почек, то за прошлый год было всего две трансплантации. По признанию медиков, рынок рухнул. «Сейчас прокуратура уже борется только за честь мундира», — заметил Юрий Костанов.

На примере дела врачей создается впечатление, что борьба за честь мундира для Мосгорпрокуратуры — не приведение весомых доказательств, а упрямое обжалование оправдательных приговоров.

Председательствующий судья Зубарев принялся читать приговор целиком – с обвинительным заключением, с показаниями свидетелей, подсудимых и перечнем вещественных и документальных доказательств. Чтение длилось пять часов, так что один из судебных приставов упал в обморок (сослуживцы подсудимых мгновенно поставили диагноз – «качается много, кислороду в мышцах недостаточно»).

Доказательства прокуратуры во многом строились на показаниях милицейских медиков, а также неких свидетелях, «пожелавших остаться неназванными». В суде выяснилось, что медсестры 20-й больницы и Московского координационного центра органного донорства, известные под кодовыми именами «Света» и «Марина», во время работы были «возмущены цинизмом Пятничука по отношению к пациентам», а кроме того, Петр Пятничук получал за каждую почку по $500, «как сам говорил». Ничего более существенного «Света» и «Марина» прокуратуре не сообщили.

Однако комментарии экспертов-реаниматологов, членов академий наук, серьезно пошатнули собранные обвинением доказательства того, что Орехов к моменту изъятия почки был еще жив.

Практически все допрошенные в суде специалисты сошлись во мнении, что «это было уже тело, а не пациент».

Начиная с 14.00 и до момента смерти в 16.00 Анатолию Орехову проводили непрямой массаж сердца. Причем делали это так активно, что сломали 12 ребер (при этом кровоизлияния на месте перелома не возникло, что свидетельствует в пользу подсудимых — нормального кровообращения в теле уже не было). Милицейские медики могли зафиксировать сердцебиение и другие жизненные функции уже после отказа бригады 20-й больницы от спасения Орехова, но, по мнению допрошенных реаниматологов, пульс и дыхание «могут наблюдаться даже у трупа», а сокращения мышц руки при попытке сделать укол объясняется рефлексами в состоянии «предельной комы» (головной мозг необратимо мертв, спинной еще фунционирует).

Суд согласился с доводами защиты, признав, что бригада трансплантологов готовилась изъять уже «трупную почку».

На основании свидетельских показаний судья Андрей Зубарев вынес оправдательный приговор всем подсудимым по статье «приготовление к умышленному причинению тяжкого вреда здоровью» (ст. 30 — ст. 111 УК РФ), сняв с них подписку о невыезде.

«Браво!» — дружно крикнули коллеги и родственники врачей и зааплодировали. Государственное обвинение встало перед телекамерами. «Вопрос об обжаловании приговора будет решен после получения копии решения суда», — сказал прокурор Александр Ремизов. «Верховный суд вряд ли будет во второй раз отменять приговор», — заметил адвокат Костанов. Защитник Ирины Лирцман Станислав Терехов высказался более осторожно: «Надеюсь, что Верховный суд закроет эту тему и приговор вступит в законную силу». «Пока это многоточие, — заметила Лирцман. – Надеемся, что все-таки точка».

Ирина Лирцман уверена, что прокуратура продолжит попытки поймать трансплантологов. «Посылают ко мне людей, которые приходят в кабинет и предлагают купить почки», — говорит Лирцман.

Корреспондент «Газеты.Ru» напомнил адвокату Мартынову о его желании «обмыть» приговор, но тот уже переменил решение. «Рано праздновать, — сказал собеседник. – Может, обвинение кассацию подаст». Оправданные медики с радостным шумом спустились в гардероб и разъехались по домам.