Жила-была симпатичная барышня, училась пению и игре на пианино и пела в маленьких школьных группах. В положенное время – в 18 лет – она вышла замуж за «свидетеля Иеговы», в 23 уже была матерью двух детей. Все, о музыкальной карьере можно забыть.

Двадцать лет она работала на работах разной степени унизительности, от кассира в «Маке» и уборщицы до менеджера среднего звена в банке. Воспитывала детей, готовила, стирала, ездила по магазинам и играла в бридж с соседками. Пела дома для мужа. Иногда она выступала на торжественных сборищах, например, на свадьбах друзей, но это было такое хобби, почти караоке, и случалось это очень редко: не все сектанты одинаково хорошо относятся к пению. Ей говорили много раз, что она зарывает в землю талант. Но о каких талантах может идти речь, когда надо накормить детей после школы, мужа после работы, когда надо сменить занавески, да мало ли может быть дел у современной замужней женщины?

Все это время в ней жили безупречный музыкальный слух, отличный вкус, почти идеальное музыкальное чутье и голос, который впоследствии позволил критикам сравнить ее с Эллой Фицджеральд и Билли Холидей одновременно.

Но однажды настал час Икс. Дети отправились в студенческие кампусы и полностью вышли из-под материнского контроля. В середине 90-х сорокалетняя домохозяйка наконец стала певицей.

Муж, который в современных историях про Золушку должен оказывать жене всяческую поддержку, оказался сволочью и пригрозил разводом, если жена продолжит заниматься этими глупостями.

«Когда я уже готовила ноты к репетиции, он пришел в комнату и поставил мне ультиматум: «Либо ты не идешь на репетицию завтра, либо ты не возвращаешься с нее домой. Если ты хочешь сохранить этот дом, ты отменишь репетицию, запись и все публичные выступления. Ты их отменишь – раз и навсегда».

Я не могла себе представить, что человек, в которого я влюбилась в пятнадцать, с которым я крестилась и обвенчалась в восемнадцать, некогда блестящий многообещающий пианист, ставит мне такой ультиматум...»

Она ушла из дома, стала одновременно работать в банке и петь в клубах, выпустила первый альбом в 1998 году, уже после сорока. Он не очень продавался, а главное – нельзя быть певцом и немножечко шить, то есть работать в банке (причем уйти с постоянной работы страшно). Дальше, все как в сказке, происходит религиозное совещание друзей и родственников, в ходе которого принимается решение: «Ты прыгай, а страховочная сетка появится».

Рене Мари долго не могла поверить в такую тактику, но в один прекрасный день она бросила работу, бросила секту, в которой состояла 23 года, и стала современной джазовой певицей.

Она по-прежнему очень консервативна, чего, впрочем, и следует ожидать от золушки-бунтарки. Часть песен пишет сама, поет много джазовых стандартов, выступает с фортепьянным трио.

У нее есть чувство юмора, чувство меры и к тому же она поет самую веселую и сексуальную музыку во всем нынешнем джазе.

Она выпускает по альбому в год, они попадают на верхушки джазовых чартов. Она выступает в лучших залах Вселенной – Московский Дом музыки для нее не исключение.

Остается только порадоваться за уже пятидесятилетнюю женщину, нашедшую себя и радующую других, и задаться одним простым вопросом. Есть две тенденции: ортодоксальный джаз снова на подъеме (Нора Джонс выпустила два мультиплатиновых альбома и получила все «Грэмми»), и в то же время большой попсовый шоу-бизнес, управляемый транснациональными корпорациями и не работающий без серьезных инвестиций, переживает серьезный спад. Может быть, им просто не хватает талантливых золушек?
Дом Музыки, 5 ноября, 19.00