Цивилизация
- Анатолий Васильевич, вы более 35 лет отработали в топливно-энергетическом комплексе страны и в разных компаниях, и в должности заместителя министра в начале 90-х. Сегодня вы являетесь первым заместителем генерального директора компании «Русь Ойл» Сергея Подлисецкого. Как вы познакомились?
- Если быть более точным, то мой общий стаж можно считать с момента учебы в Казанском университете, а это, ни много ни мало, все 46 лет. Поскольку моя специализация – «Геология и разведка нефтегазовых месторождений», я со студенческой скамьи проходил практику в геологоразведочных экспедициях Заполярья.
С Подлисецким Сергеем Викторовичем мы познакомились в 2011 году, нас познакомили общие друзья. Я активно консультировал его проект в Оренбуржье. Этот проект послужил толчком для развития дальнейших взаимоотношений. Уже в январе 2013 года я принял предложение и сначала возглавил Научный совет компании, а впоследствии стал 1-м заместителем по производству. Можно сказать - я стоял у истоков создания данной структуры.
- Почему вам стало интересно это предложение, этот проект?
- Возможность начать с нуля, с чистого листа. Практическая реализация накопленного опыта.
— Анатолий Васильевич, если говорить в общем, то с какими проблемами сегодня сталкивается малая «нефтянка»?
— Главная проблема прежде всего — это качество активов.
Малая «нефтянка», как правило, занимается месторождениями с трудноизвлекаемыми запасам, а это более высокая себестоимость добычи.
Кроме того, есть проблемы с доступностью к нефтетранспортной системе трубопроводов. А для создания собственной системы транспортировки нефти требуются дополнительные вложения.
— Насколько я понимаю, компания старается применять различные инновационные технологии в добыче нефти, которые нужны при работе с трудными активами. Есть какие-нибудь примеры?
— Мы уж достаточно давно применяем горизонтальное бурение с полным циклом сопровождения, активно внедряем гидроразрыв пласта (ГРП). Так мы ведем активное освоение и добычу Баженовской свиты Мултановского месторождения в Западной Сибири. Там сконцентрирована большая часть горючих сланцев России, содержащих как твёрдое органическое вещество, кероген, так и жидкую легкую нефть низко проницаемых коллекторов. Но запасы углеводородов в Баженовской свите являются трудноизвлекаемыми. Для увеличения нефтеотдачи при разработке нефти низкопроницаемых коллекторов активно применяется наклонно-горизонтальное бурение и ГРП. По оценке Роснедр от 2012 года, породы могут содержать 180—360 млрд баррелей извлекаемых запасов.
— Как вы оцениваете текущие перспективы компании «Русь Ойл», в том числе и по добыче в среднесрочной перспективе?
— Наши планы сдержанно оптимистичные. Мы уже говорили, что по добыче на 2017 год – это 5 млн тонн. На сегодня мы заключили шесть новых договоров доверительного управления, освоение участков начнется в 2017 году. Общие извлекаемые запасы компании «Русь Ойл» на сегодня уже превышают 170 млн тонн. Мы и дальше продолжим экспансию в регионы, плюс активно будем заниматься созданием собственной нефтетранспортной инфраструктуры.
— У механизма доверительного управления есть какие-то нюансы или же это просто иная форма работы?
— Основа доверительного управления – это, прежде всего, партнерское отношение к собственникам активов. Ничего нового в этом нет, инвесторы хотят получать прибыль, мы им в этом содействуем. Наш самый главный актив – это команда профессионалов, способная, на мой взгляд любой проект сделать, ну по меньшей мере – безубыточным, и в перспективе выйти в прибыль.
— Как вы считаете, есть ли смысл сегодня смотреть на зарубежные активы?
— Мы всегда смотрим в сторону получения прибыли. Единственное препятствие — политическая обстановка в мире. Общая нестабильность политических систем и растущая напряженность в мировом сообществе на сегодня – сдерживающий фактор.
— А попробовать себя на шельфе?
— Это прерогатива очень крупных транснациональных компаний.
Такие проекты требуют очень больших капиталовложений на начальном этапе. Мы пока не готовы, но по истечение определенного времени — все возможно.
— Насколько известно, «Русь Ойл» сейчас присматривается к сектору переработки. Какой это должен быть актив и где?
— Этот актив должен быть там, где есть спрос на потребление моторного топлива и перспектива его роста.
— Есть ли на ваш взгляд сегодня «малышам» смысл стараться стать вертикально-интегрированными нефтяными компаниями (ВИНК) в своих масштабах? Вы ведь в свое время были одним из разработчиков реструктуризации отрасли и как раз-таки таких компаний.
— Я всегда был сторонником перехода от сырьевой, низкопередельной формы ведения бизнеса к интегрированной структуре. Несмотря на ряд существенных различий, как по форме собственности, так и по структуре, ВИНКи объединяет один общий признак — деятельность по всей цепочке производственного процесса: геологоразведка, разработка нефтяных месторождений, добыча нефти, переработка в продукты конечного пользования и реализация нефтепродуктов потребителю (оптовая и розничная). Мы постоянно это обсуждаем, но всему свое время.
