Большинство россиян не осознают, что отсутствие цензуры — не подарок властей средствам массовой информации, а базовое гражданское и человеческое право самих людей, потребителей этой информации.

Свежий опрос ВЦИОМ: 58% полагают, что государственная цензура российским СМИ нужна, в их числе 26% абсолютно в этом уверены, 51% не знают, что цензура запрещена Конституцией России. Даже среди «непоротого поколения» 18—24 летних, почти не заставших или не заставших вовсе все прелести «совка» с его тотальным оглуплением населения официальной пропагандой, с морями лжи и океанами клеветы на страницах советских газет, с мужественными попытками немногих людей докопаться до истины, узнать о запрещенных книгах, фильмах, новостях, 48% хотят цензуры.

Категорически против цензуры лишь 8% россиян: можно не сомневаться, примерно столько и понимает, что гражданские свободы — это ценность не менее важная, чем наличие еды.

Зачем же россиянам понадобился государственный контроль за содержанием СМИ? По мнению 40% опрошенных россиян, цензура — это заслон на пути избыточного насилия, разврата, пошлости в СМИ. Жаль, что опрос не проводился непосредственно среди аудитории «Аншлага», «Дома-2», многочисленных телепередач и сериалов, где полно «крошилова» и «мочилова»: я уверен, что основная масса заинтересованных зрителей этой продукции как раз за цензуру. Хотя смотрит ровно то, что на словах хотела бы запретить. 22% полагают, что цензура способна убрать из СМИ клевету и дезинформацию, обеспечивать зрителей, слушателей и читателей достоверными сведениями. Опять же,

очень хочется узнать точечное мнение по поводу цензуры постоянной аудитории, например, информационной программы «Время» — этой гремучей смеси пошлости, насилия над здравым смыслом и фактами с откровенной дезинформацией. А уж в этой программе государственный контроль и цензура присутствуют в полной мере.

11% думают, что цензура поможет избегать глупости и повысить посредством СМИ культуру и образование граждан. Как раз наоборот, отсутствие цензуры и возможность выбора любой информации помогают людям стать культурнее и образованнее. Через отбор и отсев информации, производимый самим человеком, через умение и желание думать, через учителей жизни, если таковые встречаются. А СМИ что в России, что в мире не играют ключевой образовательной роли — хотя сотни миллионов людей, увы, живут исключительно телевизионными, журнальными или газетными представлениями о мире. С помощью одних газет и телевидения культуру сильно не поднимешь, тем более запретами на информацию. Тут дело личное, тут все происходит по формуле замечательного русского поэта Николая Заболоцкого: «Душа обязана трудиться/ И день и ночь, и день и ночь».

Есть и другие причины, которыми россияне оправдывают необходимость цензуры, например, запретом на рекламу или борьбой с «разложением молодежи». Молодежь части стареющих людей не нравилась и не нравится во все времена и при всех политических режимах. И рекламу значительная часть советских людей все еще не привыкла воспринимать нейтрально, как неизбежное коммерческое условие существования СМИ. Кстати, вульгарная реклама власти в новостных программах большинство этих людей обычно почему-то не раздражает.

Но фундаментальная причина любви большинства россиян к цензуре, равно как их безропотного отказа от нормальных выборов или всегдашнего голосования за любого спущенного сверху начальника (я не сомневаюсь, что если бы Путин провозгласил преемником Касьянова, Каспарова или Лимонова, любой из них сейчас работал бы президентом России) — принципиальная неготовность к свободе выбора как главному принципу существования человека.

Цензура — это, прежде всего, искусственное уменьшение выбора, выбор, который некий государственный цензор делает без нас, за нас, до нас.

Хотя в реальности, даже самой жестокой, мы живем в условиях неизбежного постоянного личного выбора. И только уже свершившаяся смерть лишает нас возможности и необходимости выбирать.

Россиян веками отучали выбирать. При этом неумение и, главное, нежелание выбирать есть главное свойство готового раба. Не случайно в России так модно считать синонимами демократию и вседозволенность, а свободу, даже личную, внутреннюю, у нас трактуют как внешнюю волю, дарованную государством. Ты не сидишь в тюрьме — вот ты и свободен. У тебя водительские права — вот они и есть единственные права человека в России.

Ведь на самом деле запретить ничего невозможно. Запретное неизбежно становится подпольным и приобретает для части людей дополнительную притягательность. А тому, кто не хочет мыслить, выбирать, развиваться, кто поэтому хочет цензуры, она тоже не нужна: он и сам прекрасно закроет свою душу черными шторками, а глаза розовыми очками.

Мне могут сказать: вы журналист, поэтому и отстаиваете недопустимость никакой цензуры из корыстного профессионального интереса. Нет, это не профессиональная, а сугубо человеческая позиция. Единственная допустимая форма цензура для человека — это самоцензура. Как раз от того, какие мы сами себе цензоры, во многом зависит, какие мы люди. Желание внешней цензуры — это нежелание быть человеком. А журналисты с писателями выживут и при цензуре: эзопов язык придуман не вчера и умрет не завтра.