Трудности курса

Пересмотра приватизации не будет, однако это не означает приватизационной амнистии. Таков главный смысл формулы, которую до того почти слово в слово выдавали политические члены экономического правительства — Алексей Кудрин и Герман Греф.

На первый взгляд, выглядит банально. Однако по размышлении приходится признать, что это практически единственно возможная сегодня и вполне взвешенная формула. За время двухмесячной дискуссии общественное мнение не сумело сформулировать никакого другого предложения, в частности — политических причин и принципов применения возможной приватизационной амнистии.

Итак, итоги приватизации признаются, но это не значит, что преступления, совершенные в период приватизации, не подлежат преследованию. Правда, признался Волошин, с «практической реализацией» этого мудрого курса у руководства есть определенные трудности. (Ага, Александр Стальевич, мы заметили.) Трудность, поясняет г-н Волошин, в том, что есть «итоги приватизации» и есть Уголовный кодекс, и читать две эти книги одновременно совершенно невозможно, а у людей со сложной психикой (каковых большинство в российских правоохранительных органах) и вовсе немедленно развивается шизофрения. Войдите, мол, в положение.

Два государства

Войдем. Но, присмотревшись, все-таки отметим, что столь неразрешимой ситуацию делает несколько неочевидных, но существенных подстав.

Подстава первая — два государства. Для того чтобы реализовать заявленный курс, необходимо, прежде всего, признать, что приватизация была двусторонним процессом передачи государством своей собственности в частные руки. Из этого следует, что в порядке надзора прокуратура не может возбуждать дела по существу приватизационных сделок (цена, условия сделки и пр.) против собственников. Если права государства, продававшего собственность, были ущемлены, то оно, как прежний собственник, пусть и заявляет на тех, кто их ущемил и нанес ему урон. Прокуратура же, естественно, в порядке надзора может возбуждать дела против госорганов или чиновников, которые, по ее мнению, наносили урон государству, подписывая те или иные сделки. Они, а вовсе не приобретатели собственности обязаны были заботиться об интересах государства.

А то сегодняшняя ситуация более всего напоминает схему с талонами техосмотра, которую практиковали сотрудники ГАИ несколько лет назад. Тогда у отдельных, как бы несознательных милиционеров можно было приобрести совершенно настоящий по виду талон по сходной цене, а потом другие, как бы сознательные милиционеры в два счета доказывали тебе, что талонов с такими сериями нет, и за сходную мзду отпускали с миром.

Государство отвечает перед гражданами за самое себя. За то, какое оно есть, каким было и каким не смогло по тем или иным причинам быть. В этом и заключена его преемственность и легитимность.

В противном случае взаимоотношения граждан и государства превращаются в историю взаимного обмана и вражды. Государство прикидывается перед гражданами, что оно не такое, каким в действительности является. Ну и граждане, не будь дураки, прикидываются перед ним такими вениками, которые, мол, являются как бы гражданами того государства, которого на самом деле нет.

Амнистия собственности

Другая подстава — амнистия собственности или собственников? Право собственности и чистота перед Уголовным кодексом отнюдь не одно и то же. Это в советской юриспруденции расхититель госсобственности рассматривался как моральный перерожденец, автоматически лишавшийся всех скудных гражданских прав. И прокуратура, которая, вне всякого сомнения, имеет право расследовать уголовные преступления, доказав, что в ходе приватизации, к примеру, был совершен подлог, отнюдь еще не доказала незаконность владения собственностью. Иными словами, для приватизационных сделок с определенным сроком давности (например, пять лет) обнаружение нарушений не должно быть причиной автоматического признания сделки ничтожной.

Эта проблема, собственно, отчасти касается и простых граждан. Так, например, с позиций сегодняшнего законодательства довольно просто оспорить право собственности многих из них на жилье, оформленное приватизационными свидетельствами начала 1990-х. Вы даже и не знаете пока, что бумажка розового цвета, законно выданная вам госорганами и мирно пылящаяся у вас в шкафу, уже отнюдь не так надежно гарантирует ваши права на собственную квартиру.

Конечно, приватизаторы 90-х — совсем не то, что старушка в однокомнатной. Лепили всякие подложные бумаги почем зря. Но ведь и то правда, что липовые справки их принимались и заверялись вполне законным образом и государственными органами. И поди теперь разбери, кто виноват был в установлении повсеместной этой деловой практики мздоимства и фальшивооборота.

Амнистия собственности — это признание изъянов в правовом режиме приватизации и четко обозначенные ограничения прав государства сейчас обращать взыскание по уголовным преступлениям на само право собственности. Что не исключает, впрочем, ни взыскания ущерба (пусть даже и весьма значительного), ни уголовного преследования конкретных лиц.

Но государство не может пересматривать тогдашнюю практику правоприменения с позиций сегодняшнего дня.

Министерство грязной работы

Собственно, меры эти даже не столько обезопасят, кажется, олигархов, сколько сократят возможности правоохранительных органов пользоваться «мудрым курсом» Волошина и Грефа в целях политического или финансового шантажа.

~Ибо для реализации «мудрого курса», направленного на отделение зерен от плевел, необходимо иметь инструмент чуть более тонкий, нежели картофельная сортировка. А для установления с его помощью новых, послереволюционных границ справедливости и законности — более легитимный в общественном мнении, нежели ведомство г-на Устинова.

Г-н Устинов, собственно, оказался на своем посту в результате почти детективных событий одной весенней ночи 2000 года. Тогда профильный комитет Совета федерации успел уже одобрить кандидатуру нового генерального прокурора — Дмитрия Козака, которую, как сообщали из Кремля, и вносит президент. Однако в последний момент оказалось, что внесена кандидатура исполняющего обязанности генпрокурора г-на Устинова, попавшего на пост и. о. в ходе ожесточенных политических боев без правил образца 1999 года.

Логика этого решения стала вскоре вполне понятной. Новой администрации необходимо было еще политически укрепиться, в частности — расправиться с оппозиционной медиаолигархией. Борьба за власть была не окончена, предстояло еще сделать немного грязной, но необходимой работы. Не г-ну же Козаку Гусинского с Голдовским тюрьмою прессовать!

Прошедшие четыре года, однако, продемонстрировали печальный факт: количество грязной, но необходимой работы никак не сокращается. То, понимаешь, губернатор расшалится, то олигарх в парламент лезет. Чечня опять же. Интерпол дурит.

Намесим больше грязи — мудрее будет курс.