Думские выборы-2003 вышли на финишную прямую. Краткую, стремительную и опасную, как ночная езда по скользкой дороге. Еще два месяца назад абсолютное большинство аналитиков и экспертов рассматривало их как самые предсказуемые и неинтересные в истории посткоммунистической России. Считалось, что выборы пройдут в строгом соответствии с принципами управляемой демократии и окажут минимальное влияние на политические и экономические расклады в российской власти и российском быте.

События последних недель — конфликт президента Путина и его партии силовиков с империей олигарха Ходорковского, спровоцировавший системный политический кризис в путинской администрации, — в корне изменили ситуацию.

Сегодня, напротив, результаты выборов выглядят в высшей степени малопредсказуемыми. А сами они — важнейшей вехой в борьбе за политический курс России в следующем президентском цикле.

Кто с мешком?

Два месяца назад единственной интригой предстоящих выборов считался вопрос, какая партия окажется первой по федеральному округу — коммунистическая или кремлевская? Сегодня он не снят с повестки дня, но полностью поменял свой смысл.

Еще до официального объявления об отставке Волошина президент Путин на очередном пафосно-бюрократическом собрании Госсовета не под камеры сообщил губернаторам, что, несмотря на перемены в Кремле, куратором выборов остается Владислав Сурков. То есть дал понять, что «Единая Россия» остается «партией власти», главным кремлевским проектом, и именно ее победу предстоит обеспечивать губернаторам на вверенных им территориях.

Однако, несмотря на формальную преемственность (все тот же Сурков), следует иметь в виду, что партия, которой предназначено быть на следующие четыре года машиной для голосования и обеспечивать кремлевский курс законодательно, при новых раскладах в президентской администрации — это уже совсем другая партия.

Не так важно, что лежит в мешке для голосов, как кто его носит.

::: Ранее центристская ЕР была встроена в кремлевскую конструкцию двух крыльев и более или менее бесперебойно транслировала результаты ее внутренних компромиссов в законодательную рутину. Послушно принимала дурацкие законы и столь же бодро, не меняясь в выражении по-государственному преданного лица, их переправляла и корректировала в направлении большей разумности и даже умеренной либеральности. Теперь кремлевской конструкции больше нет, а значит, и нет грызло-сурковского центризма с законами о купле-продаже земли под звуки сталинского гимна.

Теперь маргинальные проекты вроде Народной партии или блока Глазьева — Рогозина, к которым прежде устремлялись помыслы кремлевских силовиков, стремительно теряют свой смысл. Чтобы контролировать будущую Думу, вовсе не надо более выводить на поляну новых, малоудобоваримых персонажей. Достаточно просто поменять кукловода старым.

В управленческих структурах самой «Единой России» в ходе серии подковерных скандалов последнего года питерско-чекистский костяк уже создан, и превращение ее самой в законодательный отряд нового огосударствления — дело управленческой и прокурорской техники. А персональный состав партии центристов-консерваторов сам по себе такого свойства, что его добровольно-принудительное привлечение к созидательному законотворчеству в основном не составит большого труда. Ибо мало кого из консерваторов-центристов нельзя, по вдохновенному слову российского президента, «схватить за одно место».

Иными словами, те обыватели, что еще месяц назад намеревались голосовать за сложный и противоречивый сурковско-путинский центризм, могут обнаружить себя 9 декабря проголосовавшими за партию Райкова — Глазьева, приправленную прокурорскими хватами, питерскими молчунами в пиджачках и любителями эпистолярия в жанре депутата Юдина.

Либо — либо

Новый сюжет надвигающихся выборов, грубо говоря, сводится к тому, что «управляемая демократия» эпохи Путина — Волошина приказала долго жить.

И теперь ей предстоит стать либо малоупрваляемой, либо не демократией.

Существовавший баланс сил между государственниками из органов и менеджерами от олигархов мало способствовал проведению целеустремленной политики и осуществлению продуманных структурных преобразований, ибо по законам аппаратной борьбы, когда одна нога жала на газ, другая непременно тормозила. Но вместе с тем этот баланс более или менее гарантировал общество от попыток глобально пересмотреть итоги 90-х со всеми их плюсами и минусами. Гарантировал от традиционного искушения совершить очередной рывок к светлому будущему путем битья горшков постыдного прошлого. Кроме того, соперничество двух элит блокировало наиболее одиозные идеи друг друга по переустройству России.

Теперь этих гарантий нет, как нет и политического соперничества. А общество и политическая система к такому повороту событий совершенно не готовы. И поздно пить боржоми. Поздно хотя бы в том смысле, что нравятся сегодня кому-то Григорий Явлинский и Анатолий Чубайс или нет, но наличие право-либерального крыла в будущей Думе — один из немногих институциональных противовесов партии реванша и передела. Партии новых хозяев ренты, убеждающих нас, что благоденствие народов зависит от персонального состава тех, кто этой рентой распоряжается, и от их умения хватать прочих «за одно место».

Ситуация выглядит еще драматичнее, если вспомнить, что, согласно поправкам к выборному законодательству, для попадания в следующую Думу партиям придется преодолевать барьер уже не в 5%, а в 7%. А при монополизации электронных СМИ госбюрократией это означает, что расклад сил, который сложится в результате нынешних выборов, может быть «заморожен» на обозримое будущее.

Драку заказывали?

Еще более ситуация усугубляется тем, что само это право-либеральное партийное крыло, несмотря даже на изрядный испуг последних недель, пока не демонстрирует заметных признаков вменяемости. Тут все разворачивается точно по анекдоту: — Драку заказывали? Нет? Ну все равно — уплочено.

Обе партии — и Яблоко, и СПС — вступали в предвыборную кампанию «инерционного сценария», то есть, в сущности, без особых надежд в данном цикле расширить свою электоральную базу, а со скромной задачей — сохранить представительство в Думе. В этой ситуации, по расчетам стратегов обеих партий, одной из главных проблем для них являлся раздел традиционного либерального электората в свою пользу. Соответственно, и тактика обеих предвыборных кампаний строилась приблизительно одинаково — из-под полы мочить соседа, дабы к следующему выборному циклу-2008 стать естественным лидером либерального возрождения. И там, и там пиарщики примерно одной школы, с примерно одинаковыми бюджетами и навыками расположились помериться силами, сыграть друг против друга в этакий морской бой на либеральном поле.

И все бы ничего, если бы не оказалось вдруг, что на другой доске играют с ними не в морской бой, а давно в «Чапая».

Однако создается впечатление, что мозговые центры обеих партий, даже ощущая некоторую бравую суицидальность своей сегодняшней активности, уже не в силах, по большому счету, остановить запущенных пиар-машин. И то — уплочено ведь! Проектные разработки, сметы, персонал...

Сценарии

При этом следует отметить между прочим, что перед лицом недетских настроений игроков в «Чапая» положение и перспективы двух либеральных партий и их вождей отнюдь не одинаковы. Григорий Алексеевич на митинге в защиту демократии 7 Ноября, у микрофона стоя в темном плаще несгибаемого оппозиционера, говорил собравшимся трем тысячам сограждан: «И каждый год мы будем собираться здесь, и с каждым годом нас будет больше, чем в прошлый раз...» То есть приготовился уже играть роль последнего защитника свободы на много лет вперед. 7 Ноября выступать перед интеллигенцией, а в Думе представлять альтернативные бюджеты.

И никакой там Запад уж не скажет, что, дескать, нет в России ни оппозиции, ни плюрализма. Как нет? А альтернативные бюджеты?

~Из сего можно предположить, что основной удар любителей тюряги и подставы в последний месяц перед выборами может быть сосредоточен именно на Чубайсе и его партии. При выведенном из игры Ходорковском, притихших олигархах и независимой до полного экстаза прокуратуре именно одиночество Григория Алексеевича будет наиболее изящным завитком чертежа сей рентной демократии в погонах. К тому ж и власть сумеет тут избавиться от последнего хранителя ельцинского политического наследства. Дабы, засучив рукава, приступить к его пристрастной инвентаризации.

Простая истина сегодня заключена, кажется, в том, что лишь попадание в новый парламент обеих партий оставляет шанс обществу и элитам стряхнуть немного морок, перегруппироваться и обрести хоть какую-то площадку самостоятельного влияния. Попадание же лишь одной — причем любой — из партий такого шанса практически не оставляет. А потому пиар-стратегии обеих партий должны быть срочно перестроены в противоположном направлении — вовне. Хоть и уплочено.

В противном случае не столько даже Григорию Алексеевичу (по слову Татьяны Толстой), сколько Анатолию Борисовичу с Михаилом Борисовичем предстоит в будущем обсуждать в Лондоне (в благоприятном случае) дела минувших дней и карту поражений.

И глупо предполагать, что катящийся ком остановится как-нибудь сам. Его можно только остановить. Не потому что он ипостась целеустремленного, целенаправленного зла. А потому именно, что он - ком.