Одна из отличительных особенностей действующего на территории России в различные времена Основного закона — это его деликатность. В том смысле, что для подавляющего большинства населения это такая книга, о существовании которой многие знают, но читать никто не читал. И если, как известно, знание множит скорбь, уменьшение знания по той же формуле эту скорбь уменьшают. То есть слабое представление о зафиксированных в Конституции правах практически сводит на нет тот дискомфорт, который вызывает несоответствие реальной жизни тому, что написано в этом замечательном порождении демократии. Поэтому и народ России — в отличие от другого исторически избранного — совсем не народ Книги.

Не менее деликатна Конституция и для власти, поскольку также ничем особым ее не стесняет и не обременяет — что опять же вполне традиционно для российской истории.

Но вот опять — ровно ко дню Конституции — пошли разговоры о скором очередном ее редактировании. И тут же ее гарант выступил с заявлением, что менять Основной закон 1993 года не нужно, он вполне себе работоспобный. Но ведь президент — гарант самой Конституции, а вовсе не того, что она не будет переписываться: окружение еще не раз попросит Владимира Путина все-таки в интересах государства и стабильности все же внести изменения. И тут уж как не пойти навстречу пожеланиям — ведь ошибаться вместе с народом, как известно, это правильно. Конечно, можно было бы вспомнить о том, что мало развитых стран могут похвастаться такой неустанной и вдумчивой работой по беспрерывному улучшению Основного закона. Но ведь в России даже учебники по истории до сих пор постоянно переписываются: при таком динамичном взгляде на прошлое непонятно, как добиться чего-либо постоянного в настоящем. Более того, при желании можно отметить один самодостаточный позитивный факт — позитивный сам по себе, а не последствиями для граждан. Не так уж и часто власть для того, чтобы решать необходимые ей серьезные задачи, идет по такому цивилизованному пути, как внесение изменений в основной закон. Опять же из истории известно, что и без таких редакционных усилий власть в России свои проблемы решает успешно. Это приятная, но все же деталь. Потому как результат здесь важнее механизма его получения.

Главный вопрос, на котором хотелось бы остановиться особо, — это законодательная гарантия сменяемости власти. Потому что дела в реальной, а не телевизионной жизни, идут таким образом, что второй президентский срок может оказаться для Владимира Путина вовсе не последним. Это могут быть и прямые изменения в Конституции (для чего у нынешней власти есть все легитимные ресурсы) по срокам президентского правления и количеству таких сроков. Это может быть и просто использование самого факта изменения Конституции для создания новой базы отсчета количества президентских сроков — механизм прекрасно отработанный на третьих сроках для тех губернаторов, для которых это Кремль признал целесообразным. Но это вопросы технические.

Проблема гарантий сменяемости власти особенно для России — институция критичная для всего остального набора демократических признаков.

~И тут помимо общей привычки к сохранению власти любыми путями есть еще одно вполне конкретное обстоятельство, очень сильно мотивирующее новую власть во главе с действующим президентом продлить свои полномочия за пределы существующего ныне конституционного срока. За прошедший год произошла серьезная атака на существенную часть крупного бизнеса с неизбежной потерей этим бизнесом серьезной части своей собственности в пользу новой элиты. И сохранить эту полученную таким малолегитимным путем собственность с гарантией возможно только при сохранении власти (как ты отнял, так и у тебя отнимут). Плюс к этому личные моральные обязательства В.В. Путина перед той элитой, которая сначала привела его к власти, а потом он сделал с ней то, что сделал. Так что помимо российской привычки, есть еще и некоторая объективная необходимость для нынешней власти и олицетворяющего ее президента сохранить свой статус и через четыре года. Инстинкт самосохранения — он самой природой заявлен как основной. Не зря ведь недавно наши министры, побывав в Казахстане, говорили о том, что неплохо и нам перенять их опыт. Они говорили об экономической политике, но ведь проводит ее власть. А ведь есть еще более оптимальные с точки зрения преемственности власти примеры, например Туркмения. Так что и опыт построения несменяемой и неконтролируемой власти — увы — может быть легко применен и в России. Где основной инстинкт все же может оказаться сильнее основного закона.