Отставка и назначение нового премьера на этой неделе затмили все остальные темы. В то же время достаточно большое внимание привлекло лондонское заявление Олега Вьюгина о том, что рубль теперь будет привязан не к доллару, а к корзине валют. Что зампред ЦБ в данном случае точно имел в виду — непонятно, но «корзинная» тема в последнее время постоянно присутствует в его выступлениях и интервью. Попробуем поразмышлять на тему «чего это вдруг» и что может представлять из себя текущая курсовая политика Банка России.

До 2003 г. курс у нас был плавающий. Не на самом деле, естественно, — на бумаге. Кто не верит и у кого есть время, может почитать основные направления денежно-кредитной политики за предыдущие годы. В документе, определявшем действия ЦБ на 2003 г., по поводу курсовой политики говорится прямо и открыто: «Банк России продолжит использовать политику плавающего курса». К чести нынешнего руководства ЦБ, нужно сказать, что помаленьку программные документы начинают приближаться к реальности, и уже относительно 2004 г. и наших перспектив пишется: «На современном этапе Банк России не считает возможным отказаться от политики управляемого плавания…» Т. е. не плавание, а управляемое плавание. Так оно, собственно, и есть.

Тут, что называется, встает вопрос — как управлять, чем управлять и зачем управлять. Начнем, пожалуй, с последнего. Одно время девальвация рубля по отношению к доллару считалась мощным стимулятором экономического роста. Все бы ничего, да у ЦБ стояла еще и задача по снижению инфляции. И то и другое с нашим торговым балансом — вещи несовместные. Девальвация требует печатать деньги, сокращение инфляции — наоборот. Поскольку экономическая наука не стоит на месте, то выяснилось, что на рост влияет не номинальный, т. е. данный нам непосредственно в ощущениях, а «реальный» курс. Идея эта сильно пропагандировалась Андреем Илларионовым, представлявшим ее на многочисленных презентациях при помощи своих иконостасов в виде графиков линейной зависимости функции одной переменной. Сейчас советник сосредоточил внимание на выбросах углекислого газа, но вброшенная идея проросла и прочно укоренилась в умах. «Реальный» курс рубля укреплялся и при девальвации. При ситуации удорожания российской валюты от этого, казалось бы, и вообще никуда не деться, но помог евро и хитрости методики.

Страшиться надо ведь не просто «реального» укрепления, а «реального эффективного» укрепления. Показатель этот рассчитывается по валютам и инфляции в странах-контрагентах. Отсюда и идея корзины.

Увлеченность российских полисимейкеров, аналитиков и комментаторов «реальным эффективным» курсом вызвала всеобщее пристальное внимание к тому, как бы не произошло его чрезмерного укрепления. В 2003 году оно составило, по итогам года, 0,8%, т. е. ЦБ мог с гордостью отчитаться перед обществом: не допустили, уберегли экономический рост от страшной угрозы. На самом деле просто повезло. Вырос евро, рубль по отношению к нему упал. Методика расчета «реального эффективного курса» такова, что подразумевает осуществление всей торговли с Европой в евро. Это, естественно, не так. Особенно в части расчетов за нефть и газ. Соответственно, если бы этот показатель рассчитывался бы по фактической валюте платежа, то «реальное эффективное» укрепление было бы куда более существенным.

Вопрос: а что дальше? На этот год допустимый максимум реального укрепления — 7%. Предположим, что предложение управлять курсом рубля по отношению к корзине имеет за собой что-то осмысленное, и рассмотрим гипотетическую ситуацию. Евро больше не растет, нефть высокая, тенденция по росту притока капитала сохраняется. В приведенном сценарии при стабильном доллар/евро — что корзина, что одна из валют — совершенно одинаково. И что, Центральный банк сможет удержать рубль от укрепления? Весьма сомнительно. Если номинальный курс еще сможет, продолжая, как в последние месяцы, выбрасывать рубли на рынок, то реальный — никак. Экономика ведь не резиновая, и снижать инфляцию при годовом приросте денежного предложения в 70% весьма проблематично. Может быть, получится при развороте тенденции удешевления доллара на мировых рынках? Тем более не получится. Непосредственным эффектом от падения евро будет увеличение сальдо торгового баланса за счет того, что импорт, выраженный в долларах, обесценится. Если в результате повышения конкурентоспособности европейских товаров вырастут физические объемы, то это будет не сразу и непонятно, до какой степени. Рублю придется, таким образом, дорожать и по отношению к доллару, и по отношению к евро. Принимая во внимание, что инфляция у нас чуть повыше будет, чем в ЕС или Штатах, при скачке доллара реальное удорожание может составить и 20, и 30%. Оказаться в рамках запланированного ЦБ сможет, только если евро продолжит свой рост. И изображать якобы управление корзиной он сможет только при этом сценарии, правда, управление здесь будет ни причем. Вот, казалось бы, какие угрозы стоят перед экономикой и какие неразрешимые задачи могут возникнуть перед ЦБ.

На самом деле все не так страшно. А почему — дает ответ сам Олег Вьюгин. На вопрос, не съест ли укрепление рубля в реальном выражении на 5% 0,6–0,7% экономического роста, он отвечает: «Сам никогда таких расчетов не делал и полагаю, что они абсолютно бессмысленны и некорректны». Лучше и не скажешь.

«Реальный» курс — это фантом, статистическая конструкция, ни на что не влияющая.

~ И все эти разговоры о корзине есть выстраивание пиаровского обеспечения даже и не политики, а поддержания миража. ЦБ попал в ловушку, имеющую отношение не к стабильности денежного обращения или экономического роста, а к тому, что в экспертном сообществе существует определенное клише. Сами руководители Банка России, как это можно судить по вышеупомянутому высказыванию, в значимость нематериальных субстанций для экономики совершенно справедливо не верят. Но вынуждены из-за сложившегося общественного мнения городить непонятные схемы управления корзинами. Вся эта конструкция с реальным курсом может рухнуть в одночасье. В экономике, конечно, ничего не произойдет, а скандал выйти может. Придется оправдываться, что-то выдумывать, «направленно» корректировать методики. А оно надо? Может, логичней было бы сказать, что реальным курсом управлять невозможно, да и не очень-то нужно. Якобы управлением корзин не заниматься. Опять же за отсутствием возможности и необходимости. А дальше спокойно снижать инфляцию. А когда она дойдет до общемировых уровней, то и само понятие «реального» курса отомрет за ненадобностью.