Мы-то тогда подумали, что эти яйца — форма откупа, сигнал лояльности, иллюстрация социальной ответственности бизнеса. Оказалось, гораздо больше: инвестиция в объединение и самостояние разобщенной российской нации.

Название выставки яиц — «Фаберже: утраченный и обретенный» — недвусмысленно говорит об их, яиц, первозданной непорочности и божественной природе. Место проведения экспозиции — Мироваренная палата Патриаршего дворца в Кремле — то же. Время выставки — аккурат между инаугурацией и оглашением государственных задач нового четырехлетия — эффектно довершает эту величественную картину. Устанавливая, таким образом, связь новой России и ее светлого будущего с представлением о великом во всех отношениях национальном прошлом. В общем русле рассуждений о преодолении непростого идеологического противостояния и о постепенном становлении единой нации. Об обретении, следовательно, когда-то утраченной национальной сущности. И вновь обретенные яйца — метафора наступающей гармонии. Символ того, что мы могли раньше и вот теперь уже почти снова можем. Что-то вроде почетной регалии для страны.

На втором метафорическом уровне многопрофильные яйца, по замыслу экспозиции, отражают незыблемость частной собственности в России.

Демонстрируют, если смотреть в комплексе, что связь времен, так сказать, не означает возврата в прошлое. Организаторы подчеркивают, что яйца Фаберже остаются в собственности приобретшего их фонда и что фонд даже сам решал, где устроить выставку. Что государству яйца принадлежат не буквально, а исключительно в виде культурного наследия, переданного во временное пользование номинальному владельцу. Акт же подношения исторических яиц руководству государства подтверждается практической невозможностью эту частную собственность вывезти и продать. И тут неликвидные яйца Фаберже вполне воплощают суть и смысл частной собственности в нынешней России: вы ею обладаете лишь постольку, поскольку государство вам это позволило, и лишь до тех пор, пока оно это сочтет нужным. Вы на самом деле не собственник нефтяной скважины или заводика, а коллекционер-администратор культурных памятников.

Интересно, составляя список российских миллиардеров, журнал Forbes вычел те 100 млн, за которые его владелец продал яйца патриотичному промышленнику, из недавно произведенной оценки состояния самого промышленника? С одной стороны, так и следовало: какова их нынешняя цена? Но в то же время и вряд ли имело смысл: а сколько стоит сегодня контрольный пакет «Норникеля», и кому можно его продать?

Деньги надо тратить с умом. Утраченный и счастливо обретенный Россией Фаберже — это эстетический маневр.

~ На третьем уровне метафоры торжественная экспозиция драгоценных монарших яиц возвеличивает инаугурацию президента до коронации. Но это не «культ личности» в привычном смысле слова, с которым Владимир Путин успешно борется, мягко подтрунивая иногда над торговцами президентским брэндом. У нас в стране нет культа личности. Это вложение в культ государства, в его, государства, официальный державный стиль, воплощенный сегодня в отреставрированном советском гимне, кремлевских башнях, псевдосоветских госконцертах на первом и втором каналах, в самом Путине и в представительском автомобиле BMW с мигалкой. Яйца Фаберже должны восполнить в этом ряду недостаток респекатбельного, так сказать, консерватизма и умеренной религиозности.

Российское государство расположилось на двух уровнях национального сознания — как система конкретных институтов принуждения, будь то милиция или обладминистрация, и как мечта о сильной и заботливой державе, оберегающей национальное достоинство. Пока институты не окрепли, укоренение представления о державе становится основным направлением когда-то либеральной культурной политики. То есть пресловутое становление единой нации сводится в итоге к помпезному учреждению новой государственной реликвии, обязательной для ритуального осмотра.