Одна из принципиальных особенностей профессии политика состоит в том, что ей нельзя научиться в теории. Нет такого учебного заведения, окончив которое молодой (или не очень молодой) человек мог бы смело сказать: «Все, я политик, дайте-ка мне стезю». Овладеть этой, воля ваша, непростой профессией можно только на основе практической работы, а всевозможные учебные заведения полезны бывают разве что только для обзаведения полезными связями.

Государственные и общественные институты помимо своих профильных задач выполняют функцию своего рода школ для воспитания подрастающей политической и административной элиты. Нельзя стать министром, не отработав перед этим либо на другой, более низкой должности в исполнительной власти, либо не побыв депутатом. Исключения случаются только в революционные времена. Вот Сергею Филатову за три года удалось превратиться из простого инженера в главу администрации президента (впрочем, перед тем была еще должность заместителя председателя Верховного Совета, которая по той табели о рангах была выше поста главы кремлевской администрации). Во времена стабильности такие карьерные скачки исключены по определению. Зато появляется простор для полноценной кадровой работы. В отсутствие потрясений перспективного администратора можно перебрасывать с места на место, давая ему возможность получить необходимый опыт для действительно важной работы.

Только вот полноценных школ для воспитания подрастающего поколения политиков и администраторов у нас почти и не осталось.

Прямым следствием путинской перестройки государственных учреждений стало то, что у нас теперь есть одна власть настоящая — администрация президента — и несколько властей технических — правительство, две палаты Федерального собрания и т. д и т. п. Технические институты и люди, в них работающие, обязаны выполнять распоряжения Кремля, а тем, кто служит непосредственно в главном властном институте, в свою очередь должно генерировать идеи и решения.

Следствием текущей политической практики становится негативный кадровый отбор. Лучшие шансы на карьеру в технических органах власти получают люди, либо не способные к проявлению инициативы, либо умеющие это тщательно скрывать. Последнее, казалось бы, дает надежду на то, что, когда времена переменятся, у политиков и администраторов путинского призыва будет шанс проявить свои таланты в полной мере. Однако отсутствие повседневной практики ведет к тому, что талант весь или в значительной степени покидает человека.

Чем меньше и незначительнее орган власти, чем менее серьезные вопросы он решает, тем выше вероятность того, что из него выйдут малые и незначительные администраторы.

Привычка к решению серьезных вопросов воспитывается годами. Если депутат Госдумы год за годом послушно поднимает руку, голосуя за присланные из Кремля законы, скорее всего, он уже будет не способен заниматься самостоятельной законотворческой работой или политической деятельностью.

<1>Пример с Думой вообще показателен. Чем больше она становилась частью вертикали власти, тем меньше на Охотном ряду появлялось по-настоящему интересных и востребованных политических фигур. Считается, что наибольшее влияние на принятие решений нижняя палата Федерального собрания имела во времена первого созыва (1994–1995 годы). Так вот, наиболее успешной оказалась судьба тех, кто начал свою карьеру именно в те времена: от Михаила Задорнова, Сергея Калашникова и Александра Жукова до Владимира Рыжкова, Ирины Хакамады и Алексея Митрофанова. Второй созыв был беднее на личности, но и тогда пребывание на Охотном ряду дало старт многим удачным карьерам. Тех же, кто вышел из Думы третьего и четвертого созывов, можно пересчитать на пальцах одной руки.

В прошлые годы губернаторский корпус выдвинул из своей среды немало влиятельных политических игроков. Однако с тех пор как их стали сначала согласовывать перед избранием, а теперь и назначать, рассчитывать, что какого-нибудь губернатора можно будет назначить первым вице-премьером (как это часто бывало раньше) или хотя бы министром, совсем трудно. О политических партиях и говорить нечего, так же как нечего рассчитывать на появление перспективного политика из Общественной палаты.

Может быть, для вертикали власти это и неплохо. Всегда хорошо, когда есть те, кто готов выполнить любое указание.

Беда послушных и исполнительных политиков-администраторов в том, что они пасуют в любой нештатной ситуации.

А других людей в этой нештатной ситуации обычно бывает взять неоткуда. Негативный отбор очень просто запустить, но сложно остановить. И бывает так, что нештатную ситуацию приходится разрешать совсем другим людям, не испытывающим потребности в креативных руководителях.