Цивилизация
Почему я выделил выступление главы «Роснефти»? Потому что реальность, возможно, новая, но проблемы застарелые. Собственно, именно эти проблемы Сечин и выделил в своем докладе. Главные среди них: пределы роста или спад мировой экономики (устойчивое развитие); усиление санкционной войны и рост протекционизма (экономический национализм); спрос на энергию, как условие восстановления глобальных производственных цепочек («интернационализм» энергетики).
Спад мировой экономики Сечин связал с пандемией, отдав тем самым дань новомодной тематике, обозначенной в названии форума. А вот дальше глава «Роснефти» заговорил о реальных вызовах, которые стоят сегодня перед мировым сообществом, провоцируя глобальный экономический и политический кризис. Диагноз Сечина – утеря взаимного доверия и раскоординация совместных усилий.
Иными словами, кризис мировой экономики можно идентифицировать как кризис субъектности (безответственность центров принятия решений). Если совсем упрощенно, недоговороспособность международной институциональной среды, в общем, и национальных лидеров, в частности. Как выразился в свое время Владимир Путин, после смерти Ганди и поговорить-то не с кем.
Смысл, конечно, не в разговорах по душам, а в готовности брать на себя ответственность за будущее и отвечать по своим обязательствам. Сечин отдельно выделил санкционную войну, которая по факту разрушает единое правовое, и, как следствие, экономическое пространство. Сегодня для санкций не требуется никаких обоснований, они могут быть введены против любой компании, любой страны и в любое время. В качестве примера, Сечин привел «Северный поток-2».
Прямым следствием раскоординации общих усилий и делигитимации общего регуляторного пространства Сечин называет рост протекционизма, регионализацию торговли и локализацию производства на национальном уровне. Таким образом страны пытаются спасти себя от регуляторной волатильности.
Если быть более точным в формулировках, то протекционизм является формой страхования национальных экономик от безответственного поведения мирового финансового регулятора. Понятное дело, что Сечин не может позволить себе конфронтационных формулировок, поэтому говорит он о неустойчивости существующей модели мировой экономики с ее длинными транспортными и производственными цепочками.
При этом Сечин справедливо отмечает, что принцип регионализации (экономический национализм) не работает в энергетике. В энергетике обособление и установление барьеров ведет к разрушительным последствиям как для производителей, так и для потребителей энергоресурсов. Обеспечение взаимодействия между странами-производителями и потребителями энергии является гарантией обеспечения экономической безопасности, и, как неоднократно в этом убеждался мир, политической стабильности.
Очень показательным, по словам Сечина, является пример Китая, который очень разумно, быстро и комплексно отреагировал на проблемы, с которыми столкнулись все страны в период пандемии. Китай является единственной из развитых стран мира, которая уже сейчас показывает экономический рост. Это во многом связно с тем, что Китай быстро понял, что дешевая нефть – это не навсегда, пополнял запасы сырья, и тем самым спас мировой рынок.
В заключительной части выступления глава «Роснефти» коснулся очень острой проблемы экологии и развития антикарбоновой энергетики. Тема действительно (как и Covid-19) очень горячая. Я бы даже сказал, хайповая. В публичном пространстве проблема новых экологических стандартов представлена либо в форму угрозы («все пропало, гипс снимают, клиент уезжает…»), либо в виде рекламного буклета («О дивный новый мир»).
Сечин умудряется взвешенно обозначит проблему бескарбоновой энергетики, не задев ее адептов и ниспровергателей. Приведу всего две цифры, прозвучавших в докладе. Достижение цели по нулевым чистым выбросам потребует в ближайшие 10 лет не менее $28 трлн инвестиций. А теоретический вариант полного отказа человечества от ископаемых топлив потребует порядка $50 трлн за этот же период, что втрое превышает годовой ВВП Евросоюза.
Речь не только о деньгах. Развитие возобновляемой энергетики потребует качественно иных накопителей (аккумуляторы), что резко поднимет спрос на редкоземельные (трудноизвлекаемые и дорогие) металлы. Ускоренный переход к возобновляемым источникам может привести к инвестиционному дисбалансу, прежде всего, в области традиционной энергетики. Энергетический рынок в отличие от товарного действительно носит глобальный характер. Рынок нефти, как отмечалось выше, невозможно замкнуть в рамках одной, отдельно взятой, страны, поэтому дисбаланс в одной его части моментально вызовет рост рисков по всей цепочке, а следовательно рост цен.
С учетом влияние энергетической отрасли на проблемы безопасности (как экономической, так и политической) в случае резкого дисбаланса рынка нетрудно себе представить дальнейший ход событий. Нетрудно – в том числе и потому, что именно этот ход событий мы сегодня наблюдаем в режиме онлайн.
