На краю нормы: кто такие маргиналы и опасны ли они для общества

Кто такие маргиналы и откуда взялся термин

Слово «маргинал» звучит как диагноз, хотя изначально никакого негатива в нем не было. Термин пришел из латыни — marginalis, то есть «находящийся на краю», «приграничный». В Средние века так называли заметки на полях рукописей.

В современном значении слово закрепилось благодаря американскому социологу Роберту Парку, одному из основателей чикагской школы. В 1928 году он описал явление, с которым часто сталкивались исследователи в многонациональных городах США: люди, попадающие в новую культурную среду, не сразу адаптируются и часто застревают между мирами. Ни там, ни здесь.

Так появился термин «маргинальная личность» — человек, вырванный из одного контекста и еще не встроенный в другой.

Это человек, который выбирает поведение, выходящее за рамки и нормы общепринятых ценностей, пояснил в разговоре с «Газетой.Ru» клинический психолог Антон Грицай. Переселенцы, эмигранты, дети из смешанных браков, религиозные отступники — все они, по мнению Парка, жили в состоянии культурного лимба. Отсюда и сама идея: маргинальность — это не точка, а процесс. Человек как бы в подвешенном состоянии, без ясных ролей, правил и групповой поддержки.

Ученик Парка, социолог Эверетт Стоунквист, в 1937 году добавил к термину эмоции. Он описал маргинала как человека, находящегося в состоянии постоянной психологической неопределенности: он уже не тот, кем был, но еще не знает, кем станет.

С тех пор термин расширился и стал применяться к людям, которые по тем или иным причинам не могут встроиться в нормы, принятые в обществе: безработные, бывшие заключенные, бездомные, но также и те, кто добровольно выходит за рамки — художники, философы, оппозиционеры, а иногда просто люди с другим мнением.

Почему люди становятся маргиналами

Причины маргинальности редко лежат на поверхности. Это не просто «плохая компания» или «не туда свернул». Чаще — целый каскад факторов: от личных кризисов до социальных перекосов, от переездов до потери смысла. Причем иногда человек даже не успевает заметить, как оказался в этом промежуточном пространстве.

• Во-первых, маргиналом можно стать из-за резкой смены среды.
  

Например, человек эмигрирует в другую страну — и вдруг его родной язык, привычки, даже мимика для окружающих становятся «чужими». Здесь у него нет социальных связей. Он не беден, не глуп, не опасен — он просто не вписывается. Как новый файл в старую операционную систему: все работает, но глючит.

• Во-вторых, маргинальность — частый спутник социальных катастроф.
  

Люди, потерявшие работу, жилье, репутацию или даже родину, могут оказаться вне системы не по своей воле. В 90-е годы в России таких было много: бывшие инженеры и учителя вдруг оказывались на рынке, где их навыки не нужны, а новая идентичность еще не оформлена.

Антрополог Виктор Тернер рассматривал маргиналов как людей в состоянии перехода, то есть «лиминальности». Это как если бы человек временно вышел из игры, чтобы понять — а стоит ли вообще играть. Состояние может быть мучительным, но при этом оно дает шанс вырасти. Тернер считал, что именно в этом промежуточном положении рождаются новые социальные формы.

• В-третьих, маргиналом можно стать внутри собственной головы.
  

Например, подросток, который не чувствует поддержки ни дома, ни в школе. Или человек, который не разделяет ценностей своей социальной группы, но пока не нашел другой. Психологи называют это «экзистенциальной маргинальностью»: вроде бы все на месте, но ощущение — как у человека без корней.

• Наконец, добровольный выбор.
  

Кто-то сознательно уходит из общества: уезжает в деревню, выходит из корпорации, отказывается от соцсетей и новостей. Не потому что не справился, а потому что не захотел участвовать в общем забеге. Тут маргинальность становится формой протеста — или способом сохранить себя.

Социологи прошлого — Эмиль Дюркгейм и Роберт Мертон — объясняли маргинальность через аномию: это когда общество теряет четкие правила, а человек — чувство принадлежности. Дюркгейм писал, что в такой ситуации возникают депрессии, суициды и полная потеря ориентиров. Мертон развил идею: когда цели есть, а способов их достигать — нет, рождается внутренний конфликт. Именно в нем и растет маргинальность.

Современные же социологи говорят, что маргиналы живут на «периферии» общества. Это не про географию, а про доступ к возможностям. Они не в ядре, но часто именно они видят трещины в системе, которые из центра не заметны. В этом смысле маргинал — не бракованный винтик, а человек, который может увидеть сбой до того, как все рухнет, и жить вполне себе комфортно.

Характеристика и психологический портрет маргинала

Представьте себе человека, который стоит одной ногой на перроне, а другой — в вагоне уходящего поезда. Он еще не уехал, но уже не здесь. И ему, между прочим, страшно. Не потому что он слабый — а потому что опоры нет. Именно это ощущение — двойственности, нестабильности и внутреннего напряжения — лежит в основе психологического портрета маргинала.

При этом у маргинала, как правило, наблюдаются несколько характерных черт.

• Разрыв с привычной системой координат. Старые ориентиры уже не работают: семья, профессия, религия, культурные коды — все либо потеряно, либо переосмыслено. Новых — пока нет. Поэтому маргинал часто балансирует между тем, чтобы «держаться прошлого» и «искать новое», и от этого устает.

• Повышенная тревожность. Особенно у тех, кто не по своей воле оказался в маргинальной позиции. Постоянное чувство, что ты «не там», «не с теми», «не такой» — выматывает. Возникают сложности с самоидентификацией, самооценкой и даже базовым ощущением безопасности.

• Критическое мышление и склонность к рефлексии. Удивительно, но маргиналы часто более четко видят устройство общества, чем его «ядро». Они не варятся в общем бульоне и потому способны смотреть со стороны. В этом — и их сила, и их уязвимость.

• Чувство одиночества. Даже если человек внешне включен в жизнь — он может чувствовать, что не принадлежит чему-то большому. У маргинала нет устойчивой группы, где он — «свой». Он либо между, либо в стороне. Это может привести к изоляции, но может — к поиску нового круга, нового «мы».

• Гибкость и потенциал к росту. Не у всех, но у многих. Потому что человек, который вышел за пределы системы, уже получил иммунитет к шаблонам. Он может собрать себя заново — если найдет ресурсы и поддержку.

Маргинальность может рождать и бунт, и депрессию, и творчество. Из нее выходят и уличные поэты, и социопаты, и реформаторы, и затворники. Все зависит от условий, от среды и от самого человека.

Маргинал — это не «отброс», а скорее — человек на перепутье. У него либо начнется новая история, либо все оборвется, так и не начавшись. Именно поэтому с маргинальностью нужно не бороться, а понимать ее. А главное — видеть за ней живого человека.

Как помочь маргиналам и что с ними делать

Главное, чего точно не нужно делать с маргиналами — это пытаться их срочно «исправить» или «вписать обратно в систему». Особенно силой. Потому что маргинальность — не поломка, а переходное состояние. У кого-то оно затянулось, кто-то выбрал его сознательно, кто-то не заметил, как туда попал. И у каждого — своя история.

Первое, что помогает — признание. Не сочувствие и не осуждение, а именно признание права человека быть другим. Не таким, как «мы». Не укладываться в шаблоны. Быть между. Мы часто боимся маргиналов, потому что в них видим собственные страхи: оказаться за пределами привычного, остаться без статуса, без роли, без ясной идентичности. Но именно это делает маргинальность человечной — в ней нет бронзы, только боль, поиск и рост.

Второе — поддержка, а не контроль. Не надо заставлять человека «социализироваться» на жестких условиях. Это не реанимация, где все по протоколу. Иногда достаточно просто предложить варианты: обучение, среду, общение без давления. Уважение и участие — часто важнее пособий.

Третье — осмысленное участие самого общества. Мы все живем в культурах, которые производят маргинальность: экономикой, цензами, модой на успешность. И каждый раз, когда мы отказываем другому в праве быть иным, мы запускаем тот самый механизм: «ты не такой — вон отсюда». А потом удивляемся, почему по улицам ходят «непонятные».

Четвертое — не обобщать. Маргинал — это не ярлык. Это не значит автоматически «опасный», «проблемный» или «со странностями». Кто-то на границе становится волонтером, кто-то — художником, кто-то — молчит годами. Универсального рецепта нет.

И наконец — иногда маргинальность не требует вмешательства. Быть вне системы — не всегда трагедия. Иногда — это осознанная пауза, личная эмиграция, поиск нового способа быть. И тут важно не мешать. Просто быть рядом — без крика, без лекций, без вывода: «ты либо с нами, либо…».

Потому что, если присмотреться, каждый из нас хотя бы раз в жизни был маргиналом. Хоть немного. Хоть на время. В подростковом возрасте, после развода, при переезде, на новой работе, в другой стране или просто — в себе. И именно в эти моменты особенно важно, чтобы кто-то не пытался «перепрошить», а просто сказал: «Ты — есть, и этого достаточно».