На сайте используются cookies. Продолжая использовать сайт, вы принимаете условия
Ok
Подписывайтесь на Газету.Ru в Telegram Публикуем там только самое важное и интересное!
Новые комментарии +

Жителям Утопии

Эвакуация еврейских поселений из сектора Газа, обильно политая проклятиями, слезами, водой и какими-то совсем уж непонятными жидкостями, но пока, к счастью, не политая кровью, — это чистый эксперимент на наличие родины. «С чего начинается родина?» — не главный вопрос. Главный — где она расположена. В месте или во времени. Снаружи или внутри. И есть ли она вообще — Родина.

Не буду говорить о других, скажу о себе. Если родина — место, где ты родился, значит, моей родиной является роддом №1 города Ташкента. Этот роддом, насколько я знаю, пока еще стоит на прежнем месте. А вот дом, где я провел первые (и лучшие) четыре с половиной года своей жизни — лачуга, в сущности, которую делили две еврейские семьи, почти как сектор Газа, и даже климат похожий, — давно снесли. Квартира, где я жил еще 23 года до вынужденной эмиграции и которую я тоже, пожалуй, считал родиной, продана. Не мной и неизвестно кому. Хотя это уже не имеет значения.

Имеет значение другое. Живя много лет в одном городе, в городе, где я родился, ни сам этот город, ни республику, которая потом помимо своей воли стала независимым государством (Узбекистан на референдуме в марте 1991 года, естественно, голосовал против выхода из СССР), родиной я не считал. Не считал я родиной и Советский Союз, он мне искренне не нравился. Родными казались люди и места. Люди поумирали или поуезжали. Места были разрушены или перестроены.

В ельцинской Москве мне жилось лучше, чем в каримовском Ташкенте. Хотя любая эмиграция для человека, не склонного к перемене мест (а я не склонен), — это большое психологическое и даже психическое испытание. В путинской Москве живется примерно так же, как в каримовском Ташкенте: то же ощущение постепенного выкачивания извне кислорода и впрыскивания углекислого газа. Но при всем этом я едва ли страдаю именно от того, что считаю себя апатридом, человеком без родины.

По-моему, человечество изобрело только две логики поведения применительно к родине: «где родина, там и хорошо» и «где хорошо, там и родина». Первой придерживаются патриоты, второй — космополиты.

Вторая мне ближе. Но места, где мне хорошо, не замкнуты в географических границах какого-то одного государства. Значит, родины как места на карте для меня не существует вовсе. Я болею за российских спортсменов, но не считаю Россию своей страной. Моей страны нет, я не могу быть собственником никакой страны. Даже в мыслях.

Но когда я смотрю на закатывающих истерики еврейских поселенцев, моих соплеменников, мне их жалко. Я их понимаю. Для них родина — это конкретное место. Клочок пустыни. Они искренне полагают, что если за хорошие деньги (а деньги им дают очень хорошие, большинству поселенцев такие и не снились) им удастся поселиться в другой части их страны, эмигрировать из Израиля в Израиль, их страна все равно погибнет. Клочок пустыни стал смыслом их жизни, координатами их души.

Родина — это как раз и есть место расположения координат души. Но этого места может вообще не быть на карте. Оно может возникнуть возле любимого человека, на любимой улице, в любимом кафе.

Вся история человечества, все это пугающее многих людей нарастание глобализма — это история антипатриотизма, космополитического разрушения идеи родины как места, где ты родился. И это объективная, неизбежная история.

Я скажу страшную, может быть, вещь: для меня важнее, чтобы были живы и счастливы люди, которые мне дороги, и вообще все нормальные люди на Земле, чем существование России, Саудовской Аравии или Израиля. Чтобы совместились воли и желания тех, кто привязан к месту, и тех, кто не привязан. Патриотов и космополитов. Верующих и атеистов.

Войны и теракты ведь происходят из одного корня со строительством мостов, дорог и фонтанов. Этот корень — попытка найти подходящие координаты для человеческой души в нашем не слишком большом мире. Война — это расширение пространства для одних и его сохранение для других. Теракт — это борьба неприкаянных с мнимыми виновниками их неприкаянности. Созидание и благоустройство — это акт любви к найденной родине.

Главная книга о государстве всеобщего счастья, написанная Томасом Мором, была названа «Утопией». Так же называлось и само это государство. У-топия, без-местие. Неправда, что такой страны нет. На самом деле мы все живем в ней. Поэтому нам так больно и страшно покидать нашу страну Утопию, нашу единственную родину. Но эвакуация происходит неизбежно. И называется смертью.

Новости и материалы
В США выяснили, что запасов ракет им хватит только на восемь дней боевых действий
Россиян предупредили об опасности шаурмы летом
Более половины россиян верят угрозам Трампа
Развеян миф о влиянии пальмового масла на развитие рака
Депутат Рады возмутился из-за выставки о Волынской резне
В Китае рассказали о «крупнейшем провале» в истории японской дипломатии
Украина позволит иностранным военным компаниям испытать свое оружие на передовой
СМИ рассказали о необычном рисунке Трампа Эпштейну на его 50-летие
Cтало известно, сколько получают Герои Труда
Público: неразумно рассматривать РФ как страну, на которую можно повлиять санкциями
Временные ограничения сняли в трех аэропортах
СМИ сообщают о взрывах в Нижегородской области
Синоптик предупредил о высокой пожарной опасности на северо-западе РФ
Марочко заявил, что ВС РФ пошли вдоль бывшего Каховского водохранилища
Сенатор предложила улучшить семейную ипотеку
Врач объяснил, почему кожа летом обгорает быстрее, если пить алкоголь
Стало известно, когда суд рассмотрит жалобу Артемия Лебедева на штраф
Депутат, назвавший российский регион «родиной узбеков», лишился мандата
Все новости