Так вот у китайцев в первое время после доставки им буддизма была путаница с природой Будды, из-за слова » татхагатагарбха». Одно значение слова сообщало, что в человеке есть такое лоно, plug-in, к которому Будда подключается. Согласно другому значению выходило, что в каждом есть свой дистрибутив Будды и его надо инсталлировать.

Конечно, не очень понятно, почему китайцы повелись, - учитывая, что буддизм прекращает существование всего подряд, и не только желаний, но и какого-то «я» как такового. Наверное, они здраво рассудили, что полностью все равно не исчезнуть, а культивирование в себе Будды способствует повышению производительности труда и обретению счастья в личной жизни.

Отметим, что данные древние китайцы в этой истории выказали себя людьми позитивными. Потому что другая проблема здесь в том, что - учитывая и характер возникающих проблем с переводом - им ни фига не было понятно, что такое вообще Будда и, значит, раскрутку чего в себе (или подключение к чему) надо осуществлять. Вовсе же не очевидно, что произойдет, когда этот Будда загрузится в организм, а если это вирус какой-нибудь чумы? Почему они были уверены, что не станешь каким-нибудь оборотнем?

Ну а вообще, эта развилка (изнутри или снаружи) касается чего угодно. Хоть счастья в трудовой деятельности, хоть успехов в личной жизни.

То есть, всегда и всюду дилемма все та же: или внутри есть что-то, что себя выкажет, или к чему-то надо подключаться. И это два принципиально разных отношения к существованию в социуме. Понятно, что общество одобряет подключения: тогда, в любом случае имеется среда, к которой происходит подключение и, таким образом, характер закачиваемых файлов более-менее понятен (равно как и реакция на них - такая и сякая). Заодно и среда себя репродуцирует. Такой вариант предполагает первородство как государства, так и общества при нем. Это территория разделяемых эмоций, лозунгов, стенаний, массовых движений и т.п. Дело известное.

Интереснее вторая версия: а именно, внутри есть что-то, что можно запустить. Но оно не совсем понятно, какое именно. То есть - как бы вне упорядоченности. Этот вариант обычно табуируется. Скажем, Стивен Кинг (имеющий тут, разумеется, свой профит) вводит в своей книжке-учебнике по страхам тройку главных ужасмейкеров: Упыря, Оборотня и Безымянную Тварь - последняя также маркируется как однозначное зло, насущное для триллеростроения. Не демократия у них там, а неврастения: что это за установка, по которой всякая Безымянная Тварь обязательно хочет вас замучить?

В итоге все, не обладающее каким-то сертификатом, недопустимо в обществе и опасно. А вот китайцы, получается, в добрые чудеса верят.

<1>Что до особенностей развилки в российских исторических обстоятельствах, то уместно вспомнить, как в начале 20-х организовывали советскую литературу (еще при наличии определенного идеализма). Тынянов тогда писал, что сейчас (в 1924-ом году, по его терминологии - в период промежутка) ценны «не удачи» или «готовые вещи», а нужен выход; «вещи» же могут показаться и неудачными.

Значит, он ощущал наличие некоторого общего культурного вещества, вполне обладающего субъектностью. Мало того, что эта субъектность жизнеспособнее схем, она еще и сохраняется в любых обстоятельствах, ну а когда обстоятельства становятся совсем уж глупыми, то она эту глупость не без удовольствия как глупость и оформляет - что ли окончательно лишая ее себя. Что, собственно, и является главным позитивом этого года.

Мало того, у этой субстанции есть чувство юмора: новенький российской День народного единства, введенный в связи с терактами, прямо связан с персонами, носившими отчетливо разбойничьи фамилии (если не клички) - Мининым и Пожарским.