Хоккей всегда был в СССР, а теперь и в России «государствообразующим» видом спорта. Собственно, и заводили-то его сразу после войны, в 1946 году, ради того, чтобы не отставать от других, а потом предъявить свои возможности и мощь именно на белых Олимпиадах. Получилось не сразу — даже нормальную хоккейную амуницию в то время видели нечасто: сначала посмотрели в Латвии, где до войны играли в канадский хоккей, потом на «Спартаке» из Ужгорода, а затем, в 1948 году, скопировали ночью образцы у чехословацкой команды ЛТЦ. Но довольно быстро добились цели, о которой мог только мечтать Сталин, но уже не при Сталине: в 1954 году выиграли чемпионат мира и в 1956-м — Олимпиаду.

И если в 1960-е, несмотря на феерические успехи сборной Чернышева — Тарасова, хоккей был просто гиперпопулярной игрой, международное измерение которой описывалось фразой «хоккей со шведами», а корпулентные мальчишки получали прозвище Тумба в честь Свена Юханссона, то после вторжения в Чехословакию в 1968-м все изменилось. Это время пришлось на смену поколений: приходили звезды 1970-х, составившие костяк великой «красной машины», и на отчаянное сопротивление нашей сборной со стороны чехов. Политический подтекст читался в каждой игре, да так, что «во рту было сухи, а в глазах черны» (по фамилиям тогдашних знаменитых чешских игроков, забросивших две шайбы в победном для чехов матче 21 марта 1969 года).

Главными проблемами, согласно интеллигентской поговорке, ушедшей в народ, считались остров Даманский и нападающий Недомански.

Дикое напряжение отражает холодная статистика матчей СССР — ЧССР на чемпионатах мира, где наши могли взять золото, но при этом проиграть чехам: 1969-й — 0:2, 3:4; 1971-й — 3:3, 2:5; 1972-й — 3:3, 2:3; 1974-й — 2:7, 3:1; 1976-й — 2:3, 3:3. Ну и так далее. При этом наши хоккеисты должны были быть стоически политкорректными: когда в 1976-м на турнире на приз газеты «Руде право» здоровенный Александр Гусев слишком жестко припечатал к борту чешского хоккеиста, «министр спорта» Сергей Павлов лично устроил ему разнос, пообещав вышвырнуть из сборной.

Про суперсерию-1972 и говорить нечего. Это была в чистом виде «холодная война» на льду, в которой участвовал даже родной КГБ, мешавший спать канадцам в «Интуристе» и запугавший их прослушкой. (Пит Маховлич вышвыривал из автобуса персонажей, которых канадцы называли солдатами, а Фил Эспозито вырывал телефонный шнур, чтобы не звонили в номер гостиницы без конца.) Правда, игры с канадцами, в том числе серия с ВХА 1974 года и клубная серия-1975/1976, открыли окно (точнее, ворота) в мир для советских людей, а заодно очеловечили и образ российских офицеров на коньках, которые оказались вовсе не монстрами-«комми».

И вот снова стоило хоккею возродиться в России, как его взялись накачивать высокими государственными смыслами, превращая Харламова в Гагарина, а сборную России — в духовную скрепу не хуже РПЦ.

Соответственно, на плечи уже не офицеров Советской армии, а бойко щебечущих по-английски звезд НХЛ российского происхождения лег груз невероятной ответственности за образ матушки-России. Победа любой ценой под личным надзором первого лица — такая психологическая нагрузка может оказаться не под силу даже мастерам мирового класса. (Брежнев в отличие от Путина хоть на лед не выходил на коньках.)

Как написала вражья газета «Вашингтон пост», это беспрецедентное давление на российских хоккеистов может их превратить из «красной машины» в «выжатый лимон».

При том что со здравым смыслом у самих наших звезд все нормально. Говорят, что однажды Овечкин гениально ответил на в буквальном смысле провокационный, учитывая политический контекст существования отечественного хоккея, вопрос, что для него важнее, Кубок Стэнли или олимпийское золото. Он сказал, что, когда играет за Кубок Стэнли, важнее Кубок Стэнли, когда за олимпийское золото — важнее золото. Спортивный комментатор Михаил Мельников справедливо заметил, что, если бы Овечкин играл за дворовую команду, ему важнее всего было бы победить именно в этом матче.

И это нормально для спортсмена, а не для государственного деятеля, который непременно должен потрафить своей победой высокому начальству, которое путает свои пиджаки с государственным флагом, а удачи спортсменов своей страны направляет на личную капитализацию и упрочение имиджа «великой державы».

А так получается, что любая игра у нас в Сочи становится «великим матчем в великой войне» на разрыв патриотической аорты. А незасчитанная шайба — поводом для антиамериканских настроений.

Причем в гораздо большей степени, чем поражение от американцев в 1980 году (событие, известное в истории как «Чудо на льду»). Сам же хоккей превращается в национальную гордость не великороссов, а единороссов.

Симптоматично, что хоккеем у нас страшно увлекаются силовики, превратившие попутно подведомственное компетентным органам «Динамо» в инструмент пошлого шоу, которое устраивается на каждом домашнем матче этой команды в Лужниках. Лукашенко с Путиным добавили государственного веса игре в международном масштабе. Ретродрама, где перепутаны вообще все исторические события, «Легенда №17» заменяет теперь эпопею «Освобождение». Лед тает от такого псевдопатриотического жара и сильно мешает воспринимать игру как игру.

Где больше пота градом, человеческой мощи, запаха изоленты и ледяной пыли, чем пыли идеологической.

Дали бы ребятам и тренерам спокойно доиграть в хоккей, а не в накачку патриотических чувств. Так и лопнуть от натуги недолго.