Цивилизация
В российский прокат выходит фильм британского режиссера Ричарда Айоади «Двойник» — вольная экранизация одноименной повести Достоевского, которую российский писатель написал в 25-летнем возрасте. Сюжет повести и фильма основан на теме доппельгангера, который раскрывает темную сторону человека: в компанию, где работает скромный Саймон, устраивается Джеймс — полная его копия внешне и полная противоположность по характеру. Одну из главных ролей в картине исполнила Миа Васиковска, а Саймона и Джеймса сыграл Джейсси Айзенберг. Актер рассказал «Газете.Ru» о своем отношении к Достоевскому, об атмосфере на съемочной площадке и об особенностях исполнения одним актеров ролей двух разных персонажей, находящихся в одном кадре.
— Расскажите, как вы узнали о проекте и какова была ваша первая реакция?
— Меня спросили, интересны ли мне «Двойник» и работа с Айоади, когда еще не было сценария. Мне просто послали с «Субмариной» (фильм Ричарда Айоади 2010 года. — «Газета»), и я подумал, что это самая прекрасная вещь, которую я когда-либо видел.
Я тогда подумал: чтобы он ни делал, я хочу делать это с ним. Я же вижу, как круто работали с актерами на этой картине, какая в ней тщательность и реализм. И это было не претенциозно, а смешно, мило и реалистично, но при этом эмоционально. Этот человек умеет работать с актерами. Когда я прочел сценарий «Двойника», то волновался только по одному поводу — играть две роли в комедийном ключе может быть опасно: это может обернуться китчем. Но когда поговорил с Ричардом, я понял, что зря боялся.
— Это стало ясно из-за материала?
— Ну, ты играешь что-то реалистично, и если ситуация предлагает тебе быть смешным, тогда ты должен быть смешным. А если контекст иной, тогда… ну просто следуешь чувству подлинности роли.
— Вы прочитали повесть Достоевского?
— Да, еще до того, как увидел сценарий. Раньше не читал. Она как-то не выделяется в творчестве Достоевского, да и он сам пренебрежительно о ней отзывался.
— А у вас какие впечатления?
— Я подумал, что она… ну, смешная. Но ее трудновато анализировать, потому что ее логика странная, она смешная в каком-то… параноидальном смысле, так же как и фильм забавен в каком-то параноидальном смысле.
Она не сразу кажется смешной, это не самый доступный юмор, не юмор комедий, когда у вас есть персонаж, с которым ты себя сравниваешь и понимаешь, что все весело потому, что ты можешь представить себя в такой ситуации. Здесь все смешно в каком-то кошмарном смысле.
— И как Айоади удалось передать это ощущение кошмара? Одна из самых запоминающихся вещей — это звуки.
— Да, они такие нереалистичные, потому что подразумевалось, что все происходит вне времени и пространства, в нереальном мире. Все декорации тоже создавались как что-то противоположное реализму.
— Режиссер рассказывал вам об атмосфере фильма и о том, как она будет создана?
— Я не знаю, как она создавалась. Я говорил ему о своих волнениях по поводу того, как бы не превратить все в комедию и китч, но он меня успокоил, рассказав, как именно он хочет снимать.
— Вы снимали в заброшенном бизнес-парке — это идеальное место для антиутопии.
— Да, там построили такие интерьеры, чтобы все происходило в этом безвременье, в соответствии с эстетикой сна, когда эмоции обострены, реальны и страшны, но сам мир не реален.,
— Зрителям самим придется решать, играете ли вы две стороны одного характера или два разных характера. А как вы подошли к решению этой задачи?
— Когда я об этом думаю, понимаю, что эти два персонажа на самом деле не могут существовать друг без друга. Саймон такой скромный и просто обречен на провал, так что вряд ли он может долго жить сам по себе. Ну а Джеймс — это просто чистое эго, абсолютно бессовестный человек. Он опасен для всех, и прежде всего для себя, так что он тоже не может быть один.
Но я актер, я не могу играть персонажа в академическом ключе, мне нужны особые эмоциональные переживания. Саймон, вместо того чтобы реагировать как взрослый, реагирует на определенные вещи как ребенок, чтобы защитить себя. А Джеймс выстраивает свое поведение обратно Саймону — но, по сути, тоже ведет себя как ребёнок. Только он ребенок, который не думает о последствиях. Так что, похоже, они оба остановились в своем эмоциональном опыте.
— Как вы снимали двух героев?
— Это просто. Сначала снимаешь одного, а потом второго. Я пересаживался из кресла в кресло. Еще у меня был дублер, Эндрю Груен — очень хороший актер. Когда два персонажа были в одном кадре, мне просто ничего не надо было делать, потому что картинку потом дорисовывали на компьютере. Так что у нас была камера motion control, передающая изображение на компьютер, камера записывала движение, а потом ты повторял движение за второго персонажа.
— Ваше настроение менялось в зависимости от того, кого вы играете?
— Да, когда у меня был Джеймс, я чувствовал себя более счастливым и день шел более легко — потому что и Джеймс сам по себе счастливый и беззаботный. И наоборот, когда мы заканчивали Саймоном, я чувствовал депрессию. Только когда закончились съемки, я понял, насколько эти персонажи влияли на меня, — так всегда бывает в кино. Но тут это было особенно заметно, потому что мои герои были такие… эмоционально разные.
