Арабская дочь: как Гай Ричи снял странный телеспектакль вместо «Аладдина»

Все, кто надеялся увидеть в «Аладдине» Гая Ричи фильм Гая Ричи, могут смело сдавать билеты. Студия Disney упорно продолжает выскабливать из своей продукции любые намеки на авторский взгляд. Это стопроцентно продюсерское кино, сделанное в духе старого Голливуда. Зачем при этом компания раз за разом приглашает в режиссерское кресло больших визионеров, прославившихся именно собственным почерком, остается загадкой.

От главного британского производителя криминальных комедий и рок-н-рольщика от кинематографа тут осталась всего пара штрихов в виде эффектного слоу-мо да качественно снятых музыкальных номеров (в конце концов, начинал Ричи как раз с рекламы и клипов). Никаких стоп-кадров («Аладдин»; играет «Fuckin' in the Bushes» Oasis — эх!), никакого рваного монтажа.

Никто не ждал, что джинн в «диснеевском» фильме вдруг начнет отборно материться, а Аладдин переквалифицируется из добродушного воришки в матерого выходца из злачного гетто Аграбы (хотя вот это был бы ход — на ютьюбе до сих пор первым результатом в выдаче идет не официальный трейлер картины, а мэш-ап оригинального мультика с диалогами из «Большого куша»). Но надежда увидеть хотя бы то злачное гетто Аграбы все же была. Вместо него на экране — красивые, идеально чистые розовые (!) домики, возведенные словно накануне.

Большинство декораций в «Аладдине» в принципе выглядит крайне странно и неестественно. Ощущение, что оказался на восточном базаре: дорогой вычурный антиквариат тонет под завалами дешевой вычурной бутафории. Целый день безрезультатно бродишь по рядам — и вот, отчаявшись, натыкаешься на того самого продавца, которого искал. А весь товар уже разобрали.

Из-за этого погрузится в фильм и проникнуться его атмосферой практически невозможно. Все с экрана буквально орет о наличии четвертой стены, а когда Уилл Смит ее еще и ломает, «Аладдин» окончательно рассыпается, будто стены Пещеры чудес.

С другой стороны, нельзя исключать того, что как раз в этом и мог заключаться творческий замысел (режиссера? продюсеров?). Картонность убранства частично напоминает как раз тот старый Голливуд. Считать ли это попыткой пожать руку не только «диснеевскому» мультфильму, но и «Багдадскому вору» 1940 года? Учитывая происхождение Ричи, это вполне вероятно, но даже если так, итоговый продукт напоминает скорее малобюджетный телеспектакль, нежели удачно стилизованную «под ретро» киноленту.

Несмотря на все это, совершенно ясно, что основную аудиторию нового «Аладдина» составят никакие не поклонники Гая Ричи, а фанаты оригинальной анимационной ленты. Вроде как для них тут все есть: работу Джона Маскера и Рона Клементса пересняли практически дословно, разве что слегка ее раздув. Жасмин добавили веса. Теперь она — не приставка к Аладдину и не принцесса в беде, которую нужно спасать, а олицетворение феминизма.

Сексизм льется на нее рекой с двух сторон сразу. Бытовой исповедует отец, который вроде как все понимает, но ссылается на законы и традиции, которые ему ничего не стоит переписать. Открытый и агрессивный транслирует Джафар: «Когда ты уже поймешь, что ты прекраснее, когда просто стоишь и молчишь». В контексте сюжета это выглядит вполне уместно, но впечатление основательно портит сочиненная для нее Аланом Менкеном новая песня, которая разительно отличается от его же вещей, звучавших в мультфильме.

Уилл Смит довольно неплохо изображает джинна и, к счастью, не пытается выдавать себя за второго Робина Уильямса. И — слава богу! — не читает рэп. Его герою тоже добавили собственную линию — не такую значимую, как Жасмин, но изящно обрамляющую всю картину.

Самое большое разочарование — Марван Кензари в роли Джафара. Дело то ли в неудачном гриме, то ли в скудных актерских способностях (а может, и во всем сразу), но его визирь-колдун вышел совершенно неубедительным и, что самое страшное, абсолютно безликим. Анимация позволяла выразить характер героя с помощью неестественно растянутых черт лица: если вы хотя бы раз смотрели мультфильм, вы без труда представите себе эту ядовитую физиономию. Кензари же больше напоминает какого-нибудь злодейского злодея (и обязательно — чьего-то брата) из турецкого сериала, который въедается в сознание лишь за счет бесконечности этого самого сериала.

Пожалуй, сильнейшая сторона нового «Аладдина» — перезаписанные композиции из старого, которые теперь звучат еще громогласнее и размашистей. Дубляж их закономерно портит, поэтому лучше все-таки отыскать сеанс с субтитрами. Или можно просто добавить саундтрек в медиатеку (он вышел как раз сегодня) и проигнорировать это недоразумение: все-таки на родине у Гая Ричи все получается ощутимо получше.