Цивилизация
Из душных джунглей Юго-Восточной Азии в Москву приходит тревожный e-mail от лаборантки Маши, где в двух фразах сообщается о поразившей ее коллег странной эпидемии. Ощутив недомогание, интеллигентные люди сначала убивают все, что шевелится поблизости, а потом кончают с собой. Сразу после отправки письма девушку захватывает в плен отряд наемников под управлением самодовольного мерзавца Рика (Майкл Мэдсен), и российское руководство посылает Маше на выручку отряд спецназовцев, подкрепленный двумя учеными, хакером и незаметно прибившимся подозрительным корейцем. Между тем в Бангкоке миллиардер-фармаколог мистер Хант (Рутгер Хауэр), властно потрясая тростью из инвалидной коляски, сообщает прессе, что готовит к выпуску революционное лекарство для продления жизни — едва ли не бессмертин.
Всякий кое-что повидавший на экране зритель сразу решит, что волшебное лекарство Ханта, эпидемия и наемники как-то связаны между собой, и будет совершенно прав.
Не представляется сюрпризом и участие в фильме дебютирующего в полном метре Александра Якимчука заслуженных американских артистов Хауэра (снялся в российском боевике «Зеркальные войны: Отражение первое») и Мэдсена (среди пяти отечественных фильмов с его участием «Сматывай удочки» и «Мужской сезон: Бархатная революция»). Скорее уж удивительно, какие елки отвлекли от участия в новом российско-американском проекте обычно незаменимых на такого рода мероприятиях Михаила Горевого и Олега Тактарова, а вот ветеран копродукций Валерий Николаев, скажем, тут как тут.
Зато творческая компания, сплоченная и неслучайная, как «Аншлаг» в гастрольном туре по Волге, пополнилась колоритной фигурой видного спортсмена Федора Емельяненко.
Мастер единоборств Емельяненко в кадре, соответственно, много и больно борется, вкладывая в каждый удар весь пыл киношного неофита, что контрастирует с арифметической сдержанностью его голливудских коллег, которые большей частью не играют, а, что называется, счет ведут. В контракте Хауэра нетрудно предположить не только общий метраж присутствия в кадре (порядка десяти минут), но и количество телодвижений («встать из коляски — один раз»). Тогда как агенты Мэдсена как будто отдельно оговорили, что выманить артиста на площадку ради фразы типа «пошлем это место в ад» всякий раз можно будет только каким-нибудь интересненьким аксессуаром. Пополняемый по ходу сюжета список, таким образом, напоминает райдер-лист какого-нибудь не особо зажравшегося, но и не совсем уж без капризов рок-музыканта: две бутылки виски, сигары, книга, тайская массажистка, живой леопард и пулеметная лента.
Как и авторы, например, позабытого российско-американского тектонического боевика «Сдвиг», Александр Якимчук поначалу замахивается на рубль, поднимая в картине вопросы глобального масштаба и скрепляя сюжет прогрессивной научной теорией.
Она, в частности, состоит в том, что организм человека во многом идентичен биохимическому устройству саламандры. Земноводное приплетено не только потому, что наши узаконенные генетические родственники плохо годятся для эффектного названия («Код и мышь», «Ген шимпанзе», «Сам свинья»).
Просто, по замыслу сценаристов, у человека, как и у саламандры (умеющей, ежели что вдруг, нагенерировать себе новый хвост), тоже имеется функция восстановления базовых органов. Впрочем, в темный лес науки авторы благоразумно не углубляются (и объяснить, отчего после приема лекарства у человека не отрастает что-нибудь новенькое, а, напротив, случается мощный суицидальный позыв, не берутся) и быстро сводят коллизии сюжета к чисто огнестрельным похождениям.
В качестве боевика «Ключ саламандры», что не так уж редко случается хоть в жизненных ситуациях, хоть в отечественном жанровом кино, парадоксально оказывается одновременно и энергичным, и дряблым. В послужном списке у Якимчука имеется остросюжетный сериал «Слепой: Оружие возмездия». Но, многофигурные перестрелки в джунглях сделаны будто с растерянностью ремесленника, который снимал себе вставки-реконструкции кухонной поножовщины для ток-шоу про мир криминала и вдруг оказался в режиссерском кресле «Гладиатора». Камерно-интимное перепиливание горла зазевавшемуся караульному выдержано на приемлемом уровне «Рэмбо IV», однако о достоинствах финальной бойни мы вынуждены судить лишь по выразительности закадровых выстрелов. Так в хитрых на выдумки кооперативных боевиках начала 1990-х зрителю приходилось домысливать взрыв дорогой иномарки по интенсивности огненного сполоха, вырывавшегося из-за кустиков или линии горизонта.
Впрочем, яркий эпизод, где корейский артист, хореографично расшвыривая врагов, идет убивать звезду «Бегущего по лезвию бритвы» под истошный гимн Шевчука «Я ввязался в бой», будем надеяться, зачтется режиссеру не только в следующей жизни, но и в дальнейшей карьере.
Впрочем, не факт, что Александру Якимчуку следует в будущем ограничиваться рамками приключенческого кино, а не попробовать себя в болезненной мелодраме с прихотливыми муками (которая тоже жанр у нас не самый обжитой). Романтики в «Ключе саламандры» покамест не так много. Но сцена, где мужчина на пару секунд приводит полумертвую возлюбленную в чувства лишь для того, чтобы, как нормальные люди, взорваться под писк заминированного таймера, заставит героев каких-нибудь «Сумерек» утереться своей высосанной из пальца клюквенной кровью.
